Бумажное сердце

– Всё, мой мальчик, твоё время истекло, – с мнимым сожалением произнесла дама. Лаврик расправил плечи, готовясь к решающему действию.

– Пей, – велела мадам Трюффор, и глаза её при этом холодно сверкнули.

Дрожащей рукой Лаврик потянулся к бутылькам.

А вдруг Myosotis – это какая–нибудь раффлезия1? Хотя это маловероятно. Ритка, конечно, любит выделяться из толпы, но не настолько. Но всё–таки выбирать Myosotis, не зная, что это, рискованно. Кончиком пальца Лаврик дотронулся до бутылочки с колокольчиком. Коленки предательски задрожали. Краем глаза он заметил, что мадам Трюффор чуточку подалась вперёд, хищно наблюдая за ним. И вдруг рука сама собой схватила бутылёк с Myosotis. Не раздумывая больше ни секунды, мальчик вынул пробку и залпом осушил крошечный сосуд.

«Вкусно», – невольно подумал Лаврик, ставя пустой бутылёк обратно на стол.

В комнате воцарилась тишина. Некоторое время мальчик прислушивался к внутренним ощущениям. Голова не кружилась. Ничего не болело.

«Пока», – предательски сказал внутренний голос. От волнения он машинально снял очки и протёр их краешком сюртука.

А когда он снова надел их, перед его глазами всплыла картина из прошлого.

И он вспомнил.

В самый первый день, когда он принёс открытки в школу, на перемене к нему подошла Ритка.

– О, незабудки! – воскликнула она, взяв одну из карточек. – Это же мой любимый цветок! Можно, я себе заберу?

Так вот почему он не знал, что Myosotis – это незабудка по–латински!

Повертев открытку в руках, Ритка вдруг прошептала ему на ухо.

– Слушай, Лаврик, можешь сказать Максу, что мне нравятся незабудки?

Лаврик не поверил своим ушам. Он пристально посмотрел на Ритку, а та вдруг смущённо покраснела. Впервые в жизни.

– Скажешь? – застенчиво опустив глаза, переспросила она.

Лаврик пообещал, что скажет. Он ещё долго не мог придти в себя от такой просьбы, а потом начался урок биологии, и он напрочь о ней забыл.

«Блин, я же так и не сказал Максу про незабудки! Вот растяпа!» – мысленно обругал себя мальчик. У него даже уши покраснели от стыда.

– Понравился тебе мой незабудковый нектар? – услышал он вкрадчивый голос мадам Трюффор и поднял голову.

Дама поставила пустую чашечку на стол и, притворно вздохнув, добавила:

– Я тебя недооценивала.

Лаврик грустно улыбнулся. «Обязательно извинюсь перед Риткой, когда всё закончится», – подумал он и вдруг почувствовал странную дрожь во всём теле.

– Я смотрю, ты побледнел, мой мальчик, – с сочувствием произнесла мадам Трюффор. Взгляд её при этом оставался ледяным.

– Что со мной? – вырвалось у Лаврика. Неужели он всё–таки ошибся?

– О нет, – рассмеялась мадам Трюффор. – Это не яд. – Она взяла со стола палочку и ударила в гонг. – Тебя ждёт второе испытание. Кто следующий?

Мальчика затрясло, как в лихорадке, но он заставил себя сосредоточиться на выборе.

– Теперь Анютка, – выдавил он, и у него потемнело в глазах.

Глава 10. Анютка

Лаврик с трудом открыл глаза. Он попытался пошевелиться, но тело слушалось плохо. Руки и ноги не двигались, словно что–то приковало их к земле.

«Что со мной? – испугался мальчик. – Меня парализовало?»

Когда ему удалось с горем пополам повернуть голову, Лаврик чуть не вскрикнул от изумления. Вокруг него, насколько хватало глаз, простиралось ровное белое поле, словно он вдруг очутился на простыне великана. Только в самом его конце угадывалось что–то вроде деревянного бордюра, огибающего полотно по кругу. С другой стороны было то же самое.

Лаврик попытался встать, но что–то острое кольнуло его в спину, и он замер.

Тут огромное полотно, на котором он лежал, пришло в движение. Оно медленно поднималось, накреняясь под углом.

– Ой, мама! – пискнул Лаврик. Он почувствовал, что запросто скатился бы вниз, если бы что–то не держало его за спинку сюртука. Его вдруг замутило, потому что комната и предметы внутри неё показались ему непомерно большими.

Прямо перед ним возникло лицо мадам Трюффор. Оно было таким гигантским, что закрывало собой весь обзор.

– Надеюсь, у тебя не закружилась голова, мой дорогой? – делая вид, что сочувствует, молвила она. Её голос стал таким громким, что Лаврику тут же захотелось зажать уши руками.

– Что со мной? – хрипло спросил он, с трудом сглотнув.

– Ты чуточку уменьшился в размерах, – рассмеялась мадам Трюффор. – Кажется, мой незабудковый нектар тому виной.

Уменьшился?! Что за чепуха? Как это вообще возможно?! Однако оснований не верить громадному лицу дамы не было.

– И что теперь будет? – решился уточнить мальчик. Он почувствовал, что хозяйка мастерской начала перемещаться вместе с полотном, на котором он лежал.

И тут его глазам предстала внушительных размеров швейная машинка – чёрная, гладкая с чуть изогнутым верхом и золотистым кружевным узором на боку. Похожая была у его бабули, в детстве Лаврик даже пробовал на ней вышивать. В машинку были заправлены изумрудно–зелёные нитки.