Бумажное сердце

– Этот дом и правда шкатулка, – продолжал Ирбис. – Когда Эльми сбежала, за ней увязался Булавка. Он даже пытался защитить её, когда я их настиг.

Булавка возмущённо заскулил.

– Да знаю я, – рыкнул Ирбис. – Я уже сто раз извинялся.

Лаврик недоумённо посмотрел на него.

– Я отбросил его, как пушинку, – признался зверь. – Но не будем об этом. Когда я с Эльми на спине забрёл в глубокую чащу, то понял, что нам нужно где–то укрыться. И тут я вспомнил о шкатулке. Мадам Трюффор сделала её для забавы.

– Так что это за шкатулка? – спросил Лаврик, уже чуть ли не лопаясь от любопытства.

– Она может увеличиваться и уменьшаться во сколько угодно раз. Я объяснил Булавке, где лежит шкатулка, и он выкрал её из мастерской мадам Трюффор. С тех пор мы и живём здесь втроём.

– А Эльми очнулась?

Ирбис вздохнул.

– Да, но теперь она спит наяву. Она ничего не замечает. Иногда берёт фонарь и бродит по лесу. Всё время складывает фигурки, но у неё получаются только бесформенные комки бумаги.

Сердце Лаврика отчаянно сжалось.

– А разве нельзя разбудить её? Наверняка у мадам Трюффор есть средство!

Ирбис насмешливо глянул на мальчика.

– Если бы всё было так просто! Чтобы это выяснить, нужно пойти к самой мадам Трюффор.

– Так идите.

Снежный барс гневно сверкнул глазами.

– Глупый мальчишка! Что ты в этом понимаешь! – оскалился он.

Лаврик даже обиделся.

– Ну и ладно… Я просто хотел помочь.

– Не нужна мне твоя помощь, – прорычал Ирбис, отворачиваясь к стене.

Лаврик решил, что разумнее будет промолчать. Действительно, чего он суётся со своими советами. Тоже мне, эксперт. Он снова завернулся в плед и лёг.

– Тоска… – услышал он тихое рычание. – Грызёт тихонько моё сердце. Не выдержу я так долго. Часы придут в негодность. Боюсь, что тогда Эльми останется совсем одна.

Мальчик резко сел, отбросив плед.

– Тогда идите за противоядием, – решительно произнёс он.

Ирбис покачал головой.

– Ты не знаешь мадам Трюффор. Она не простит предательства.

– Вы что, трусите?

– Я просто знаю, что это бесполезно. Будет только хуже.

– Но посмотрите на неё! – Лаврик кивнул на Эльми. Её фигурка в кресле казалась такой хрупкой. – Разве вы можете оставить всё, как есть?!

Глаза Ирбиса вдруг вспыхнули и снова погасли.

– Спи. Забудь обо всём, что я рассказал тебе. Это проявление слабости.

И он вновь повернулся к мальчику спиной, ясно показывая, что разговор окончен.

Лаврику ничего не оставалось, как лечь и закрыть глаза. Шум дождя начал убаюкивать. Вдруг к нему тихонько присоединился другой звук – что–то вроде тихого мурлыканья. Лаврик изумлённо открыл глаза – Эльми напевала что–то себе под нос. Её глаза по–прежнему были закрыты, а губы улыбались, словно ей снился приятный сон.

– Она поёт! – взволнованно прошептал Лаврик.

Ирбис не шевельнулся. Лаврик подождал какое–то время, но тщетно. Снежный барс не желал отвечать. Мальчик повернулся к камину и положил ладонь под щёку, как делал в детстве. Мелодия Эльми была похожа на колыбельную, которую пела мама – нет, не ему, сестре, свои он помнить не мог, был слишком маленьким.

– А я бы пошёл… – пробормотал мальчик, засыпая.

Совсем близко раздалось чьё–то шумное дыхание.

– Куда бы ты пошёл? – прорычал Ирбис ему в самое ухо.

– К мадам Трюффор, – испуганно пролепетал Лаврик.

– Не ври, зачем тебе это, – не поверил зверь.

Мальчик сел и серьёзно посмотрел в голубое пламя глаз.

– Правда. Ради Эльми.

– А когда? – взволнованно подался вперёд Ирбис.

– Да хоть сейчас! – воскликнул Лаврик и понял, что перестарался. Спать хотелось нещадно.

Ирбис лихорадочно заметался по комнате, так буйно мотая хвостом туда–сюда, что Лаврику стало страшно – вдруг оторвётся.

– Но ты же не знаешь дороги! В лесу так легко заплутать! Театр мадам Трюффор очень далеко отсюда! – безостановочно говорил зверь на ходу. – Но это ничего, Булавка проводит тебя, правда же, Булавка?

Пёсик заворчал во сне.

– Я не оставлю её! – возвысил голос Ирбис. Шерсть его встала дыбом.

Булавка нехотя открыл глаза и покорно тявкнул.

– Ты возьмёшь зонт Эльми, – продолжал снежный барс. – Не хватало ещё, чтобы ты промок во второй раз.

Лаврик вздохнул и поднялся с пола. Ирбис наконец остановился и окинул мальчика придирчивым взглядом.

– Ты совсем мокрый, – покачал головой он, чуть подумал и бросился к неприметному шкафчику в углу комнаты. Ударом лапы он заставил дверцу открыться. Из шкафчика выпал целый ворох вещей, Ирбис зубами выхватил что–то из кучи и бросил у ног мальчика.

– Наденешь это, – прорычал он.

Лаврик поднял одежду. Это были старомодный сюртук на больших серебряных пуговицах и брюки. Лаврик скептически осмотрел костюм со всех сторон, но спорить не стал – выходить на улицу в мокрой одежде не хотелось. Когда мальчик переоделся, Ирбис принёс откуда–то пару кожаных туфель, украшенных серебристыми пряжками. Лаврик покорно обул их.