Бумажные доспехи

— «Это», вообще-то, я, — ответила Морген. — Кто так здоровается? Ну?

— Да здоровались уже, — хмурясь, сказал Донно.

— Я вино привезла, и немного всяких нарезок, — сообщила она, протискиваясь мимо.

— Зачем? — удивился Донно, отбирая увесистый пакет. — Я специально тебе писал, чтобы узнать, что нужно.

— Да ты все равно не то взял. Я сухое люблю. А ты наверняка полусладкое купил.

— Надо было уточнять.

— Это ты должен был уточнить. А я подумала, что мне самой надо купить, раз так вопрос поставлен… О боги! Ты вообще тут убираешься?

— Я убрался сегодня. Послушай, ты не могла бы просто присесть тут, а я… Морген…

Женщина отмахнулась.

— Морген!

Не слушая, она прошла на кухню, сердито комментируя и грязную посуду, и желтую липкую пленку, покрывавшую стены и кухонную мебель.

Донно уже давно было наплевать на чистоту и прочее — но сейчас ее слова задевали за живое. Сытое недовольство, пренебрежение слышалось ему: у нее-то все хорошо и правильно. Работает пять дней, два отдыхает. В выходной — генеральная уборка. Ведь так полагается нормальным людям?

Вот жалость-то, что он к ним не относится.

— Ну извините, ваше императорское величество! — процедил Донно. — По-твоему, у меня до хрена времени? Мне некогда убираться, а на домохозяйку денег, извините, нет. В твоем благополучном мирке такое бывает?

Морген резко развернулась, побледнев.

— В моем благополучном мирке, — прошипела она, — все было прекрасно, пока ты не приперся и не забрал моего сына!

— Надо было смотреть за ним, чтобы он дурью не маялся! Все эти балованые мамины сыночки и лезут куда не надо, мать их в бесово королевство!

— Да что ты знаешь? — заорала Морген, и ярость лопнула, словно воздушный шарик, наполняя вены до краев. — Что ты знаешь? Ты даже нормально разговаривать не можешь, то молчишь, то огрызаешься! Неудивительно, что ты один: ни детей, ни бабы, откуда тебе знать, как это сложно — одной воспитывать ребенка! Да я делала, что могла, я рвалась от работы домой, чтобы и есть было на что, и уроки с ним сделать, и… и вообще!

— Да конечно, откуда мне знать? — в ответ рявкнул он, судорожно сжимая кулаки, но Морген не испугалась, только выпятила подбородок. — М-мать-героиня!..

Труба батареи завибрировала от яростного стука снизу.

— Пошла к бесам! — гаркнул Донно, и в ответ раздался еще более сильный удар.

От железного лязга заложило уши и задрожали стекла в окне.

— Чем она там бьет? — вдруг совершенно остыв, удивился Донно. — Совсем сдурела.

— Соседка? — тихо спросила Морген.

— Ну да. Тут слышимость охрененная. Сейчас парень, который надо мной живет, уехал, тихо стало, а эту внизу бесит даже, как я хожу. Детям спать не даю, плачут от страха.

Морген фыркнула, потом скрестила руки на груди и отвернулась.

В тишине было слышно, как внизу визгливо бранится женщина.

Донно протиснулся мимо Морген к окну, сел на широкий подоконник, заваленный записями, квитанциями за свет и обрывками упаковки. Глядя в окно, за которым уныло покачивались под ветром голые деревья во дворе, спросил:

— Что у тебя случилось? Ты сразу сердитая пришла. Или не сердитая?

Сплетенные ленты чужих имен

Она уже успела немного успокоиться — пока ехала, пересаживалась с автобуса на автобус, потом искала по распечатанной на работе карте дом Донно.

Эта дрянь, что пыталась заглянуть Морген в глаза… ну зачем? Зачем? Почему именно сейчас, когда и так все, что она вокруг себя выстроила, начинало рушиться?

Ее дом был тихим и безопасным местом. Скучным — но так и должно быть, разве нет? Пусть скучно, зато спокойно. Самое плохое, что там могло случиться — это засор в сифоне под раковиной.

Но не призраки, нет.

Донно внимательно выслушал, откупорил бутылку с вином и налил ей выпить.

— Ты уверена, что привидение? — с сомнением спросил он. — Если сканировала, то должна была почуять смертный след.

— Нет, не почувствовала… но я и привидений раньше никаких не видела.

— Хочешь, я заеду, посмотрю? Хотя… с меня толк небольшой.

Морген покачала головой: она уже решила просто купить защитный амулет.

— Как хочешь, — пожал плечами Донно.

Они перешли в комнату. Недавний спор неловкой тишиной повис между ними.

Оглядевшись, Морген на этот раз проглотила все свои замечания по поводу комнаты. Да и те, предыдущие, скорее от нервов были, не от настоящего возмущения.

Эта комната была еще хуже, чем кухня. Нежилое помещение, серо-коричневое, пыльное. Мусора вроде бы нет, но вещи валяются как ни попадя.

— Расскажи что-нибудь о себе, — попросила Морген. — И меня можешь спрашивать.

Садиться рядом с Донно не стала, медленно ходила по комнате, разглядывая картины на стенах, закрепленную за рукоять широкую… глефу? Нет, кажется, фалькату — ох, вот это была мука, на истории названия всех этих железяк учить наизусть. Названия костей и то как-то легче в голове укладывались, честно.

— Не трогай, — тут же сказал Донно. — Очень острое лезвие.

«И пыльное», — подумала Морген.

— Я здесь родился, в Гражине, — начал Донно. — Про родителей не буду, и тему не надо поднимать.

— А что с ними? — рассеянно спросила Морген, изучая корешки книг в шкафу.

— Тему не поднимать, — с нажимом повторил Донно.