Бумажные кости

Планкет прятал руки в карманах, но пропахший мазутом и солью ветер с океана пробирал до костей. Механик ненавидел холод и дождь, а в этом городе триста дней в году с неба что-то лилось или падало. Нет, определенно, надо бежать в Мексику, час пробил — здесь его уже ничто не держит.

Планкет обернулся на Фласка — певец едва передвигал ноги. Полдня они метались по Кетополису. Шикарные магазины на бульваре Канцлера, убогие лавочки сиамского квартала — все смешалось в голове механика; уже казалось, что они просто ходят по кругу. Поиски не принесли ничего — даже намека на китовый череп. Механик начал подозревать, что это — настоящий заговор, за которым стоит не иначе, как сам господин Шульц. Планкет бы не удивился, если б выяснилось, что именно глава «желтых перчаток» скупил все китовые кости — с одной лишь целью свести его с ума.

Второй составляющей заговора был Сайрус Фласк. Певец, не переставая, ныл о розовом ките, а последнюю пару часов — еще и о том, как он устал и замерз. Решено! Ближайший поворот, и бегом в порт. Там он наймется матросом на первый попавшийся корабль и, рано или поздно, окажется в краю опунций.

Планкет тяжело вздохнул, прекрасно понимая утопичность данного плана. Наймется матросом! Ага — в канун Большой Бойни. И завтра на рассвете прямиком туда, где черепов хватит на все музеи мира. Нет уж — хватит с него китов.

А если не в порт, а на вокзал? Спрятаться в багажном отсеке дирижабля или где там еще прячутся? Эта мысль выглядела более здравой. Планкет снова посмотрел на Фласка. Конечно, это подло, бросать компаньона в такой ситуации, но в жизни ведь каждый выкручивается как может?

К несчастью, в тот момент они шли вдоль глухой стены текстильной мануфактуры, и впереди, насколько хватало глаз, не наблюдалось ни одного поворота. Планкет этому не удивился — стоит ему только подумать о каком-то решении, как на пути тут же встают непреодолимые препятствия. По каналу, дыша черным дымом, ползла баржа, груженная ржавым ломом. На флагштоке сидела растрепанная чайка и то и дело громко вскрикивала, словно оплакивая судьбу механика.

Впереди из стены торчала тумба автоматического газетчика. Антикварный образец — чугунная бочка с суставчатой рукой-манипулятором и одним-единственным окуляром в брезентовом кожухе.

— Остенвольф у стен Патройи! — чуть заикаясь, с металлическим призвуком заговорил автомат. Там стоял простенький фонограф со сменным цилиндром. Приглашенный актер наговаривал заголовки, цилиндры дублировались и развозились по Кетополису. — На никелевых рудниках мятеж! Покупайте «Кето-телеграф»! Покупайте! Сбежавшая обезьяна еще не найдена!

Механический глаз чуть двигался, провожая баржу. Раньше Планкет обязательно бы задержался и осмотрел механизм, но сейчас лишь бросил в его сторону полный тоски взгляд.

— Может, купим газету? — предложил Фласк. — Посмотрим объявления, вдруг кто продает череп?

— Если тебя интересуют объявления месячной давности, — Планкет дернул плечом. — Сомневаюсь, что ты найдешь у него более свежую прессу.

— Что-то, друг мой, вы приуныли. Рано еще вешать нос! Берите пример с меня — конечно я устал, ноги мои уже похожи на фарш, но я не падаю духом! Я верю, — скоро наши поиски завершаться таким успехом, о котором мы даже не могли мечтать.

В Мексику…

— Вот что я думаю, — продолжал Фласк. — Может, зайдем куда-нибудь и пропустим по стаканчику? Как тебе идея? А после с новыми, так сказать, силами?

Глава X Политический моллюск

К цели Фласк вывел их за каких-то полчаса. Стоило только согласиться на выпивку, как певец глубоко втянул ноздрями стылый воздух и зашагал сперва по набережной, а потом по лабиринту узких улочек и грязных проулков. Планкет едва за ним поспевал, думая об удивительных способностях компаньона.

Фласк нашел бы кабак даже в незнакомом городе, глухой ночью и с завязанными глазами. И путь, который бы он предложил, был бы самым коротким и удобным. Словно система «Сайрус Фласк — место, где можно выпить подешевле» существовала, руководствуясь принципом наименьшего действия Ферма. Эти бы способности на поиски китового черепа… Но увы — здесь удивительный талант певца пасовал.

Вскоре они уже сидели у камина, в маленьком и грязном кабаке. Еда здесь была отвратительной, выпивка и того хуже, но в системе Фласка этот трактир стоял на первом месте. Здесь ему наливали бесплатно. Иногда.

— Меня подводит память или на прошлой неделе твое заведение называлось по-другому? — Фласк ладонью пригладил шевелюру в тщетной попытке придать ей хоть какую-то форму. Черные волосы певца блестели от влаги, двухбортное пальто короткого покроя сушилось у огня. Рядышком на вешалке исходил паром штормовой плащ Планкета.

Кабатчик, которого звали Клов Паландрик, нервно хохотнул.

— Ты как всегда прав, любезный кузен. И даже, стыдно признаться, вчера днем.

— Ну, и чего ради ты решил сменить название? — певец был явно озадачен.