Бумажный лебедь (ЛП)

Исчезла ее очаровательная щель между зубов, запломбированная и отшлифованная, как и ее сердце. Она была той девушкой, которая не остановилась, когда Дамиан гнался за ее машиной. Она была девушкой, которая не потрудилась сказать «прощай». Она была девушкой, которая растоптала его сердце и его бумажных животных, любовь, песни и истории МаМаЛу. Она была — каждой своей клеточкой — дочерью Уоррена, бессердечной и равнодушной, корыстной и фальшивой. Фальшивый друг, фальшивая женщина, фальшивые детские воспоминания. Она была подделкой, завернутой в подлинную дизайнерскую упаковку. Но больше всего … больше всего… она была всем для Уоррена. Взгляд Уоррена, которым он смотрел на дочь, не оставил Дамиану сомнений. Не было ничего дороже для Уоррена, чем его дочь — ни его особняк, ни автомобили, ни его компания. Если Дамиан хотел заставить Уоррена страдать, действительно страдать, он должен был отнять у него дочь. Навсегда.

— Женщина за женщину, — произнес Дамиан, возвращаясь к столу.

— Что? — спросил Рафаэль.

— Женщина за женщину. Он убил мою мать, я убью его дочь.

— О чем ты говоришь?

— Видишь вот это? — Дамиан указал на кабинку Уоррена. — Это — отец, обожающий свою дочь. Нет большей боли в этом мире, чем потеря ребенка, Рафаэль. И я собираюсь обеспечить Уоррену боль, длиною в его собственную жизнь.

Глаза Рафаэля метались от Скай к Дамиану.

— Насилие? Ты реально хочешь этого? Мы провели полжизни, убегая от насилия.

— Не насилие, Рафаэль. Расплата. Скай Седжвик за МаМаЛу. Una mujer por una mujer. (Примеч. Дословно фраза звучит как «Женщина за женщину»).

— Я думал, твоя цель — его компания.

Дамиан вытащил коробку Lucky Strike из пиджака.

— Я передумал, — он провел по потрепанным желтым письмам и подумал о газетной статье внутри, наполненной ложью, которую Уоррен выплеснул на его мать. — Моя цель — Скай Седжвик.

ЧАСТЬ 3 СКАЙ Глава 20

— И вот так Эстебан стал Дамианом, — сказал Рафаэль. — Когда ты начала молится за него и МаМаЛу, то застала его врасплох. Он не мог заставить себя убить тебя, но мог заставить твоего отца думать, что ты мертва. И сейчас, — Рафаэль поднял пистолет, — твое время и в самом деле закончилось, принцесса.

Было почти темно. Я слышала, как волны разбиваются о берег, пищат и трепещут ночные насекомые, вьющиеся вокруг нас, как пронзительно кричит островная птица — как звук с CD «Звуки джунглей».

Закрой глаза. Расслабься. Не борись с этим. Позволь Рафаэлю выстрелить тебе в голову. Я уже была мертва. Правда не всегда делает вас свободными. Правда может убить, вскрыть и распотрошить внутренности. Все, во что я верила, все, что я считала реальным, перевернулось с ног на голову. Мой отец не был человеком, которым, как я думала, он был, Дамиан не был мужчиной, которым, как я думала, он был, и МаМаЛу не жила в доме с белыми стенами и заполненным цветами задним двориком.

— Ты врешь, — произнесла я. — МаМаЛу не мертва. Дамиан вез меня увидеться с ней.

— Он вез тебя на ее могилу, чтобы ты могла собственными глазами увидеть то, что сделал твой отец. Для него было важно, чтобы ты поняла, почему он делает то, что делает. Он бывает там каждый год. В этом году он думал, что наконец-то сдержит свое обещание и поменяет ее надгробную плиту. Он наконец-то собрался обрести свой мир, но ты … ты, как выяснилось, была трещиной в его броне. Я знал, что он расколется. Чем дольше времени он проводил с тобой, тем тяжелее ему было оставаться верным себе. Я мог услышать это в его голосе. Блядски расстроенный. Я должен был остановить его раньше, но я здесь сейчас, и пора покончить с этим.

Руки Рафаэля дрожали, когда он прицелился.

Я отвернулась. Я хотела вернуться в тот последний день на пыльной дороге в Каса Палома, которая осталась позади. Я хотела разогнать облако пыли, чтобы увидеть очертания моего лучшего друга, остановить машину и побежать к нему. Эстебан. Я хотела бы, чтобы пошел дождь.

— Отпусти ее, — произнес Дамиан.

Я открыла глаза и увидела его: темная, шатающаяся фигура, стоящая возле нас. Он еле стоял, но все же каким-то непостижимым образом удерживался на ногах.

— Мы оба знаем, что ты не выстрелишь. Ты не сможешь, — сказал он Рафаэлю.

— Смогу, — Рафаэль держал пистолет, сжав его обеими руками и нацелив на меня. — Ради тебя — смогу. Я перешагну через свой чертов страх оружия и вышибу ей мозги. Либо ты, либо она, Дамиан. Она звонила своему отцу. Проверь исходящие звонки в своем телефоне. Ты знаешь, что это значит, верно? Они придут за тобой. Это только вопрос времени.

— Я сказал, отпусти ее, — Дамиан вытащил пистолет и прицелился в Рафаэля. Он пошатывался.

Мы образовали напряженный треугольник — я на коленях между двумя мужчинами, Рафаэль целился из пистолета в меня, Дамиан направил пистолет на него. Их невидимая связь стала для меня очевидной. Пистолеты были отвлекающим маневром. Они решали что-то более важное — каждый пытался удержать другого от неправильного поступка.