Бумажный тигр (I. Материя)

Воган сохранила контроль над лицом, но не над телом — из её груди донёсся негромкий всхлип. Блондло скорчился в кресле, беспомощно заламывая руки, верно, даже через чудодейственные линзы жизнь перестала ему видится в розовом свете. Ледбитер выдохнул несколько витиеватых проклятий на неизвестном Лэйду языке, которые наверняка звучали бы куда более звучно, если бы его глотка не была сдавлена ужасом. Братья Боссьер как будто бы сохранили спокойствие, но по их напряжённым позам и ощерившимся волчьим усмешкам было заметно, что они не просто на взводе — напряжены до предела. Они больше не перебрасывались отрывистыми фразами по-французски, но их взгляды, будто сигналы гелиографа, были вполне красноречивы, чтобы Лэйд без труда расшифровал несказанное.

«Maintenant?» «Non. Nous attendons[136]».

Они не смотрели на свои гарпуны, даже избегали глядеть в сторону своих игрушек, но Лэйд обострившимся тигриным чутьём ощущал, что их нервы напряжены, точно натянутые корабельные швартовы. У братьев Боссьер тоже было звериное чутьё и это чутьё с первой минуты твердило им, что пора действовать. В отличие от его собственного, разленившегося, утратившего остроту…

Чёрт, если кому-то в этой комнате, полной сгустившегося от напряжения и гнилостных морских миазмов воздуха, и можно было позавидовать, подумал Лэйд, так это Дадди, несчастному оборванцу, которому его собственное громоздкое имя шло куда меньше, чем живописные холщовые обноски, в которые он был облачён. Дадди лишь переводил выпученные глаза с одного лица на другое, словно пытаясь уразуметь происходящее, и Лэйд на мгновение даже ощутил толику зависти по отношению к этому несчастному дикарю. С трудом понимающий английскую речь, он, верно, не вполне осознал, в какой скверной истории очутился, пусть и на второстепенных ролях. Счастливый старик…

Сам он не поддался страху, однако ощутил в высшей степени неприятное и липкое ощущение на груди под жилетом. Так бывает, если жарким душным вечером выпить одну за другой несколько порций горячего грога.

Ситуация паршивая, а, Чабб, старина?

Ты стараешься не показать виду, даже ободряюще киваешь мисс Воган, с которой, кажется, сейчас сделается истерика, однако внутренности твои медленно завязываются в тяжёлый узел, а кожа делается липкой, как рыбья чешуя.

Существо, именующее себя Бредбедлом, не принадлежало к числу примитивных хищников, которые Он обильно плодил, снабжая Бангорского Тигра работой. Куда более совершенный, сложный и опасный образец. Ему мало провести жатву, он намерен поиграть. И, как все садисты, под игрой он понимает не состязание, а выверенный и долгий кровожадный ритуал. Частью которого неожиданно для себя стал и Лэйд Лайвстоун.

Если бы у него было больше времени, чтоб подготовиться… Лэйд осторожно проверил под столом карманы пиджака, надеясь, что там завалялся какой-нибудь немудрящий инструмент его истинной профессии. Позабытый там, да так и не помещённый в тайник. Не обязательно заряженный револьвер или перочинный нож с выцарапанными на лезвии зловещими маорийскими письменами, может, хотя бы покрытый сложной вязью иероглифов гвоздь или что-нибудь ещё в этом роде…

Чёрт, иногда, возвращаясь поздней ночью в лавку, прячась от случайных прохожих и обходя стороной газовые фонари, чтобы никто из завсегдатаев Хукахука не увидел почтенного Чабба в мокром, окровавленном или чудовищно испачканном костюме, он придерживал карманы, чтобы те не звенели от великого множество спрятанных в них вещей. Вещей, которые человеку несведущему наверняка показались бы сокровищами из разграбленного сорочьего гнезда или выигранными у мальчишек в «криббедж» игрушками. Осколки гальванических ламп с едва видимыми выгравированными письменами, золочёные проволочки, свитые определённым образом, бутылочные пробки с силуэтами жутковатых существ, морские ракушки, птичьи перья, прочий хлам…

Пальцы Лэйда блуждали в пустых карманах, всей их добычей оказалась оторванная пуговица — отлетела третьего дня, позабыл пришить — да несколько крупинок хорошего голландского табака, которым его на неделе угостил Скар Торвальдсон.

Ты сам и обезоружил себя, Лэйд Лайвстоун, напомнил он себе, ощущая как пустота, царящая в карманах, постепенно заползает в душу. Сам придирчиво выложил из карманов всё, что можно, отправляясь в Редруф по приглашению мистера Гёрни. Слишком боялся скомпрометировать себя, показаться не серьёзным джентльменом, разрешающий серьёзные затруднения, того, которого прозвали Бангорским Тигром, а ярмарочным чернокнижником, трясущим погремушками шаманом…