Бумажный тигр (II. Форма)

— Держитесь спокойно, — инструктировал он Уилла, — Но не дерзко. Не пытайтесь прятаться в тень, но и не привлекайте к себе внимания. Не смотрите в глаза. Вообще старайтесь не смотреть на людей прямым взглядом, развивайте периферийное зрение. В Скрэпси не любят любопытных.

— Мне приходилось бывать в Скрэпси, — с неуместным достоинством заявил Уилл, — И, как видите, я всё ещё жив и здоров.

Лэйд едва не рассмеялся. Отчасти оттого, что Уилл в этот момент являл собой не самое подходящее для столь громких заявлений зрелище. Обряженный в старый излохмаченный плащ, словно снятый с китобоя, естественно украшенный угольной пылью и сажей, сменивший шляпу на какую-то рванину, он выглядел столь жалко, что едва ли показался бы достойной добычей даже самому опустившемуся грабителю на острове. Пожалуй, образ немного нарушают не в меру пухлые щёки, да и блеск глаз какой-то ребяческий, не тот, что бывает у людей, многие годы проживших в Скрэпси, отдающий холодной, небрежно выправленной на брусчатке, сталью.

— Простите, я смеюсь не над вами, — пояснил Лэйд, облачаясь в рванину сам, — А над вашим образом мыслей. Насколько я понимаю, вам приходилось бывать в Скрэпси лишь в компании с полковником Уизером.

Уилл осторожно кивнул.

— Совершенно верно. Мне показалось, его присутствие в самом деле произвело некоторое впечатление на тамошних обитателей, однако ни разу ему не приходилось вступаться за меня или…

— Произвело впечатление? — Лэйд всё-таки рассмеялся, — Поверьте, вы даже не представляете, какое впечатление он умеет производить при необходимости. Скажем так, если полковник Уизерс волей судьбы встретит на узкой тропинке разъярённую пантеру-людоеда, уже через две с половиной минуты она покается во всех грехах, вступит в ближайшую общину мормонской церкви и до конца своей жизни будет платить пенни в месяц в пользу благотворительного приюта, при том считая, что легко отделалась!

Кажется, Уилл собирался ответить нечто остроумное, но Лэйд не дал ему такой возможности.

— Слушайте внимательно, — приказал он, — Скрэпси — это вам не Харлингтон или Бишопс[174], где рассеянный джентльмен, вздумавший подышать воздухом, может лишиться бумажника, зонта и пары зубов в придачу. Это котёл, в котором варится самое ядовитое варево на свете — из компонентов, которые могут показаться отвратительными сами по себе. Спившиеся матросы, потерявшие свои корабли. Самые отчаянные уличные головорезы. Пристрастившиеся к рыбному зелью безумцы. Дезертировавшие из армии солдаты. Дикари-полинезийцы. Рехнувшиеся кроссарианцы, сторонники самых неприятных и болезненных практик. Садисты, психопаты и члены причудливых и зловещих культов. Скрэпси — это вечно воспалённый лимфоузел, в который стекается вся зараза, исторгнутая из себя потрохами Нового Бангора. Причём зараза смертельно опасная. У Скрэпси нет имени, нет границ, нет площади. Формально его даже не существует, это лишь условное обозначения для той части острова, что лежит на стыке Клифа и Лонг-Джона, но поверьте мне на слово, это вместилище самых отборных неприятностей на свете.

Уилл хмыкнул, однако счёл за лучшее посильнее надвинуть поглубже на глаза грязную шляпу, предоставленную ему Лэйдом. Чувствовалось, что ощущает он себя весьма неуютно. Как водолаз, оттягивающий тот момент, когда придётся нахлобучить на голову тяжёлый шлем из меди и стекла, чтобы камнем уйти в непроглядные океанские глубины, которых не достигает даже солнечный свет.

«Я бы мог его успокоить, — подумал Лэйд, — Скрэпси, без сомнения, дикий и варварский край, но здесь тоже есть подобие законов, пусть даже и дикарских. И, надо думать, кое-кто из здешних обитателей помнит услуги, оказанные им мистером Лэйдом Лайвстоуном из Хукахука. Да уж, когда-то мне пришлось здесь славно поработать и, надо думать, ещё не все свидетели моей работы оказались выпотрошены, утоплены или задушены».

Если всё по какой-то причине обернётся скверно, ему останется утешать себя лишь тем, что Уилл вернётся в город живым. Ему, самовольному сквоттеру и пришельцу, Новый Бангор не сможет причинить вреда при всём желании. Другое дело — сам Лэйд… Мысль об этом кольнула остренькой косточкой в основание шеи, но Лэйд прогнал её, решительно и резко, как прогонял многие прочие досаждающие ему мысли.

* * *

Первым, что вспомнил Лэйд, едва лишь они с Уиллом пересекли невидимую линию водораздела, были «фосфорные челюсти» несчастных работниц со спичечной фабрики. Он не сразу понял, отчего, а поняв, втянул голову ещё глубже в воротник.

Скрэпси походил на тронутую некрозом пасть, полную рассыпающихся трухлявых зубов, только зубами этими были дома — серые, покосившиеся, поддерживающие друг друга, точно искалеченные в бою солдаты, с трудом выдерживающие подобие строя. Здесь не было просторных чистых улочек Миддлдэка, к которым так привык Лэйд, не было гомонящих детей, беспечного звона подков, запаха свежей сдобы, шутливых окриков, скрипа телег и монотонного лая уличных собак. Это был другой мир, наполненный другими звуками и запахами, бесконечно чужими, незнакомыми и пугающими.