Бумажный Тигр (III. Власть)

Они были вместе, когда это случилось, вспомнил Лэйд. Я нашёл их обоих в архивном отделе. И, скорее всего, не случайно. Мисс ван Хольц лишь изображала холодность, как привыкла её изображать, всё свободное время она проводила с ним, с Синклером. Пыталась утешить его боль и страх. Потому и подслушивала их разговор за дверью — не для того, чтоб выведать детали, а чтобы убедиться, что Синклеру ничего не грозит.

Она… Господи, она любила его? Этого неуклюжего рыжего мальчишку, так отчаянно пытающегося выглядеть взрослым?

— Я думал, вы ведёте охоту на Крамби, — пробормотал Лэйд.

Мисс ван Хольц улыбнулась. Эта улыбка не красила её, как все прочие улыбки, которые Лэйду приходилось видеть на её лице. Эта улыбка выглядела траурным украшением, которое она надела, сама им тяготясь и стесняясь. Но в нём, в отличие от злосчастной броши в виде янтарного листка, не были ни капли кроссарианской магии.

— Так и было. Но жизнь, как видите, внесла коррективы в мои планы. Я бы с удовольствием продолжила охоту на мистера Крамби — если бы получила возможность лично вонзить нож ему в сердце. Я уверена, он как-то связан со всем этим. Он — и прочие члены оперативного совета. Я могу выглядеть восторженной идиоткой или похотливой стервой, и то и другое не требует большого актёрского дарования, но я вижу то же, что и вы, мистер Лайвстоун. Люди, которые умирают вокруг. Вещи, которые меняются. Пространство, которое… — ей пришлось сделать небольшую паузу, чтобы восстановить дыхание, — Это всё не случайно. Он хочет нам что-то сказать. Наказать за какие-то грехи, быть может. Отплатить за причинённый ущерб. Заставить страдать.

— И никто из них… — осторожно начал Лэйд.

— Нет, — мисс ван Хольц резко дёрнула головой, — Они были моими любовниками, а не доверенными собеседниками. И у нас не было заведено говорить о… подобных вещах. Мы вообще не так уж часто беседовали, если начистоту. Работа в Конторе обычно оставляла слишком мало времени. Снятые меблированные номера в какой-то гостинице или пустующий кабинет или локомобиль… Пять минут поспешных фрикций, страсть, такая же фальшивая и дешёвая, как картины на здешних стенах, влажные салфетки, прощальный поцелуй и отчаянные попытки привести в порядок одежду. Именно в такой форме любовь происходит здесь, мистер Лайвстоун. Никто из них не говорил со мной об этом. Но это… Это, полагаю, может кое-что рассказать.

Лэйд напрягся, проследив, на что она указывает пальцем. И это, конечно, было письмо. Оставшееся лежать развёрнутым, полнящееся абракадаброй и совершенно бессмысленное.

— Оно могло бы рассказать, — поправил её Лэйд, — Если бы мы могли его прочитать. Вот только оно не имеет смысла, вам не кажется?

Мисс ван Хольц взглянула ему в глаза.

— Вы знакомы с шифрами, мистер Лайвстоун?

* * *

Лэйд неопределённо повертел в пальцах консервный нож, который так и не успел пустить в ход.

— В детстве мы с одноклассниками частенько общались тайком на «поросячьей латыни»[242], - усмехнулся он, — но сомневаюсь, чтоб этот опыт можно было бы зачислить на мой баланс…

— Это не «поросячья латынь». И не шифр Цезаря, эффективный, но безнадёжно устаревший. Сперва мне показалось, что это может быть шифром Тритемиуса. Он базируется на шифре Цезаря, но использует усовершенствованный метод подстановки. Но едва ли вам будет интересно слушать про принципы смещения линейных функций… Будь это шифр Вернама, слова писались бы слитно, здесь же они отчётливо разделены на слова. А значит… Возможно, старый добрый шифр Бэкона. Я думала об этом некоторое время, но отбросила этот вариант. Шифр Бэкона ненадёжен и архаичен, кроме того, он значительно удлиняет исходный текст в процессе преобразования, а письмо совсем не велико. Значит… Я думаю, это шифр Виженера. Не он сам, конечно, скорее всего, какая-то коммерческая его разновидность, купленная Олдриджем или Крамби за внушительную сумму.

Лэйд усмехнулся.

— Какое глубокое владение предметом! Я впечатлён. Признайтесь, мисс ван Хольц, вы ведь никакая не машинистка, верно? Не отпирайтесь, я уже раскусил вас. Вы работаете здесь под прикрытием и состоите на службе в разведке Её Величества! Назовёте свой тайный чин или это запрещено инструкциями? Бьюсь об заклад, вы носите погоны вице-адмирала, не меньше!

Кажется, она покраснела. Разлитый в воздухе свет не давал возможности уверенно различать некоторые оттенки. Впрочем, он не собирался разглядывать её дольше, чем позволяли правила приличия — некоторые вещи требовали его внимания гораздо настойчивее.