Бумажный Тигр (III. Власть)

Никчёмная мысль. Если он прижмётся к земле, то уже не сможет отскочить, а значит, удар исполинского хвоста вомнёт его в землю и камень, превратив в кровавый кисель. Кто бы ни кричал ему, у этого человека определённо нет в запасе силы, способной уничтожить чудовище или хотя бы повредить ему в достаточной мере, чтобы заставить отказаться от добычи. Значит…

Оступившись на груде щебня, Лэйд рефлекторно перенёс вес на правую ногу и мгновенно утонул во вспышке боли, которая на миг затмила и ветер и страшный рёв чудовища. Нога подломилась, точно спичка, заставив его завалиться на бок, точно старого быка, забитого одним хорошо направленным ударом заточенного стального штыря. Локоть немного смягчил удар, но дыхание всё равно вышибло из груди, а лёгкие судорожно задрожали, пытаясь втянуть хоть немного отравленного воздуха.

Тварь, готовая издать очередной рёв, удовлетворённо заворчала, подступая к нему. Даже её куцего звериного рассудка хватало, чтобы понять — следующий удар станет последним. Где-то вдалеке прогремел гром. Лэйд никогда не встречал здесь грозы, но в мире, где ветер зачастую состоит из едкой кислоты, а туман из капель крови, наверняка бывает и гроза. Вот только…

Стоило первым ударам грома сотрясти невидимое небо, как ворчание твари переросло в исполненный боли и недоумения рёв. Вслепую махнув хвостом, она вмяла в землю огромный булыжник размером с голову Лэйда и находящийся в трёх футах от него. Следующий удар грома заставил её коротко взвизгнуть — удивительно тонкий звук для этакой исполинской твари…

Потом гром бил уже не переставая, то равномерно и ритмично, с размеренностью огромного механизма, то сбиваясь на злой частый перестук. Тварь оглушительно ревела, её огромные лапы плугами взрывали землю, окатывая Лэйда лавиной песка и мелких камней. Если хотя бы один такой удар придётся на его тело… Оглушённый, дезориентированный, потерявший бесполезное копьё, Лэйд пополз прочь на локтях, перетаскивая онемевшее тело через острые камни. Прочь, прочь, прочь…

Сердце злыми быстрыми толчками било в грудь, кровь клокотала в венах, лёгкие трещали от натуги. Но он полз, пока не перевалил за небольшую гряду из обломков, укрывшись за ней, точно за бруствером. Только тогда, рискнув отнять от лица тряпку, он рискнул выглянуть наружу.

Тварь, едва не погубившая его, уже не помышляла о нападении. Взрывая землю, она слепо металась меж руин и валунов, скаля страшную пасть и размахивая атрофировавшимися и высохшими лапами. Её огромное тело сотрясалось от выстрелов и дрожало, но даже прочные покровы не защищали его от выстрелов — тех выстрелов, которые гремели так часто, что уже не были похожи на гром.

Многие пули отскакивали от её прочной шкуры, осыпаясь вниз сплющенными свинцовыми комками, но некоторые находили слабые места, зарываясь в тушу точно юркие земляные пчёлы, забирающиеся в нору.

Лэйд вжался в землю, молясь всем богам, существующим в этом мире, чтобы невидимые стрелки ненароком не накрыли его самого — судя по шквалу пуль, взрывающему землю вокруг чудовища, этот свинцовый поток мог растерзать человеческое тело ещё быстрее, чем самые острые клыки.

Какого дьявола? Неужели Крамби припас в своих закромах пулемёт?

Тварь попыталась добраться до стрелков, но тщетно. Несколько длинных очередей, ударивших ей в грудь, раскроили тело словно огромным консервным ножом, вывалив наружу узловатые связки внутренностей и белую щепу костей. Попытавшись удержать их своими жалкими ручонками, она споткнулась и сама рухнула оземь. Подняться ей уже не пришлось. Невидимые орудия обрушили на неё всю свою сдерживаемую мощь, с такой силой, что земля забурлила на десять футов вокруг. Такого обстрела не выдержал бы даже блиндированный автомобиль Бурелла-Коэна[263], способный противостоять плотному огню батареи пехотных картечниц. Голова разломилась надвое, точно пирог, наружу прыснули серые и белые комья, огромные ноги судорожно ударили в землю несколько раз. Но Лэйд ещё полминуты медлил в своём укрытии, не рискуя подняться, ему всё казалось, что чёртова тварь вдруг поднимется, не обращая внимания на растёкшиеся по плечам остатки мозга, и…

— Целы?

То, что приблизилось к нему, не было человеком. Лэйду, лежащему на земле, было непросто оценить его рост, но он оценил силуэт, имеющий мало общего с силуэтом человеческого тела, и странную манеру движения, свойственную скорее механическому станку, в который вдохнули жизнь. Каждый шаг сопровождался металлическим лязгом и скрежетом шарнирных сочленений.

— Вполне цел, — заверил его Лэйд, отплёвываясь от пыли. Пыль наполовину состояла из медной стружки и немилосердно царапала язык, — Просто решил полежать немного после обеда, слышал, это полезно для пищеварения.

— Не увлекайтесь этим чр-ррезмерно. Иначе в самом деле поспособствуете пищеварр-рению, но только не своему, а чьему-нибудь др-рр-рррр… др-рругому. Можете встать?