Бумажный Тигр (III. Власть)

Пуля ударила ему в голову, отколов одну из хелицер, точно сухой лепесток. Голова Розенберга дернулась, шесть черных глаз выкатились из орбит, словно пытаясь разглядеть что-то, что заметили только в последнюю секунду его существования. Какую-то деталь, которую все не было времени разглядеть, какую-то последнюю крохотную цифру, прятавшуюся среди прочих знаков и запятых в углу запутанного и сложного вычисления…

Вторая пуля ударила прямо в лоб, отчего голова Розенберга хлюпнула, будто гнойник, и бессильно повисла. Лопнувшие глаза превратились в пустые отверстия черепа, но те, что были украшены бесполезными очками, уцелели. И продолжали смотреть на Лэйда до тех пор, пока все не было кончено.

Пули врезались в паучье тело почти не встречая сопротивления, как в мягкую подушку, заставляя его содрогаться и колыхаться, вминая в стену. Несколько перебитых паучьих лап упало на пол, в груди открылось истекающее гемолимфой отверстие, сквозь которое видны были какие-то опадающие и сдувающиеся желтые пузыри в обрамлении алых влажных отростков.

В какой-то момент тело Розенберга, точно сдувшийся мяч, опало за письменным столом. Надувшееся брюхо потеряло упругость, опало, грудь повисла, трепещущие лапки, бессмысленно цеплявшиеся за мебель, вытянулись вниз и остались недвижимы. Уцелевшие глаза Розенберга больше не были глазами – просто мертвые черные бусины, ничего не видящие и ничего не выражающие.

***

Мисс ван Хольц обессиленно опустила револьвер. Ее трясло, точно отдача крупнокалиберного револьвера только сейчас проникла в ее тело и теперь искала выхода, заставляя дрожать все его члены.

- Зря, - только и сказал Лэйд, не делая попытки подойти, - Весьма поспешный поступок и весьма недальновидный. Я уверен, что смог бы найти способ заставить его говорить.

Мисс ван Хольц молчала, разглядывая ставший бесполезным револьвер. Точно удивляясь тому, как этот кусок металла смог учинить такие разрушения с телом Розенберга.

- Говорить… - пробормотала она, не глядя на Лэйда, - Вы так и не поняли, с кем связались, Лэйд. Он… Розенберг был прав, его власть необъятна. И я слишком хорошо представляю, как он ей распорядится. Это значит, и я…

Свободную руку она прижала к груди. Осторожно, как прежде прижимала самодельный бинт к ране Лэйда. Точно боялась обнаружить под тонкой перепачканной тканью платья что-то…

Что-то новое, подумал Лэйд, ощущая, как ему передается ее страх, зудящий тысячами крохотных режущихся зубов под кожей. Что-то, чего прежде не было. Что-то, что…

«Ее коллекция грехов необычайно богата, мне не терпится узнать, каким образом демон использует ее».

- Сохраняйте спокойствие, - попросил Лэйд, - Какую бы участь это отродье не придумало для вас, уверен, мы придумаем, как ее избежать. Еще есть время, а время – главное оружие в нашем арсенале. Мы найдем… я найду… Я…

Мисс ван Хольц рассмеялась. Не тихо и мелодично, как этикетом позволительно смеяться в обществе для воспитанной дамы. Скорее, хрипло и устало, как смеются проститутки в Шипси, встречая очередной промозглый и сырой рассвет.

- О Господи! Время, время… Вы талдычите об этом, даже сами не веря в сказанное. Вы не понимаете главного, того, что пытался сказать Розенберг. Даже будь в нашем распоряжении века и тысячелетия, это ничего бы не изменило. Он всевластен здесь. Он неуязвим. Сожгите весь этот дом с потрохами, взорвите его, разнесите в клочья – плевать. Вам не найти у него слабой стороны, неужели вы не понимаете?

- У всего сущего есть слабая сторона, - тихо произнес Лэйд, - Это закон бытия, совладать с которым не способен даже Левиафан. Демон вторгся в мир материального, но, как и всякий агрессор, он отнюдь не неуязвим. Должны быть тылы и коммуникации, должны быть уязвимые места и… Да перестаньте вы смеяться!

Мисс ван Хольц сотрясалась от тихого смеха, не выпуская из дрожащей руки разряженного револьвера, оборвавшего жизнь Розенберга.

- Вот где ваша ошибка, - пробормотала она сквозь этот болезненный, безумный, рвущийся из нее наружу смех, - Существо, с которым вы пытаетесь бороться, не агрессор, вторгшийся в чужой дом. Не узурпатор, чья власть основана на праве сильного. Оно полновластный и законный хозяин, который вступил в свои права. Права, которые распространяются и на нас всех. Господи, вы не поняли. Вы просто не поняли…

У нее срыв, подумал Лэйд. Нервный припадок. Не понимает, что говорит. Или… Или напротив, отчетливо понимает. И тогда…

Ствол револьвера поднимался словно и медленно, но как-то рывками, как это иногда бывает в синематографе, когда механик не может добиться от аппарата равномерного вращения пленки. Удивительно, но в этот раз мисс ван Хольц держала оружие легко и уверенно, точно уже успела привыкнуть к его весу. И смотрело оно не в случайную точку пространства. Оно смотрело в лицо Лэйда.

- Мисс ван Хольц…

- С ним нельзя бороться. Розенберг был прав. С ним даже нельзя договориться. Его можно лишь попытаться задобрить. А значит…