Бумажный Тигр (III. Власть)

Небольшое помещение, обнаруженное им позади буфета, оказалось не кухней, как он сперва было вообразил, ощутив благородный холод мрамора, а ватерклозетом, причем роскошным, таким, при виде которого Лэйду отчего-то вспомнился виденный на развороте какого-то иллюстрированного журнала дворец Натоли[16]. Сплошь прохладный мрамор, хромированные журчащие трубы и чаши для оправления естественных нужд, но не чугунные, как это обыкновенно встречалось на острове, и уж тем более не деревянные, а лебедино-белого фаянса и к тому же системы «Единство»[17], которые Лэйд прежде встречал лишь на континенте. Несмотря на то, что помещение было безлюдным, Лэйд поспешил поскорее его покинуть, испытывая понятное смущение, но это не помешало ему проверить положение стрелок на циферблате и испустить едва заметный вздох облегчения – стрелки и здесь оставались неподвижны.

Этот Крамби, скорее всего, в глубине души нервный тип, решил он. Смерть старого компаньона подточила его, а каскад трагических событий, обрушившийся вскоре после того, завершил начатое, уверив беднягу в том, что над «Олдридж и Крамби» в самом деле сгустилось грозовое облако. Доктор Фарлоу, помнится, утверждал, что это естественное свойство для всякого человека, которому приходится много переживать из-за своей работы – в конце концов это чревато самой натуральной hysteria[18]. А уж если нервная система порядком подточена, такое испытание будет подобно удару молнии в порядком изъеденный термитами древесный ствол.

Крамби говорил, что мистер Олдридж, на котором держалось все предприятие, ушел в отставку два года назад. Это значит, он два года сам стоял у штурвала, справляясь с неблагоприятными ветрами и выбирая курс – изрядная нагрузка для человека, которому не исполнилось и тридцати.

Со вторым этажом он покончил за полчаса. И к концу этого срока ощущал себя так, будто преодолел по меньшей мере милю по горной дороге, а не шествовал по хорошему паласу. Напряжение, которое он поначалу ощущал, как будто отпустило, но он все равно не позволял себе расслабиться, пристально разглядывая каждый угол. Ничего. Впустую. Может, третий этаж принесет какие-то сюрпризы? Поднимаясь по лестнице, Лэйд попытался представить, как они могут выглядеть, но ничего не представил – доносившиеся с кухни запахи ужина могли бы сбить чутье даже у своры полицейских ищеек, а то и у самого полковника Уизерса.

Третий этаж, по всей видимости, был отведен для руководящего персонала и ближайших сподвижников Крамби. Здесь уже не было паласа, его место заняли бархатные ковровые дорожки, что до мебели, Лэйду неловко было даже прикасаться к ней, не то что попытаться водрузить на нее свое бренное тело. Настоящий шик, но не вычурный, кичливый, как во многих торговых домах, а хорошего тона – кто бы ни выбирал ее, он обладал несомненным вкусом по этой части.

Каждый из здешних кабинетов, пожалуй, мог бы потягаться с гостиничным номером первого класса. Здесь не было печатных машинок, зато имелись роскошные телефонные аппараты систем «Грэй-Белл» и «Эддисон», украшенные слоновьей костью и никелем. В одном из кабинетов Лэйд обнаружил арифмометр системы Однера, огромный и тяжелый, напоминающий водруженный на письменный стол двигатель в латунной оболочке. Черт побери, одна только эта штука должна была стоить целое состояние – больше, чем вся его лавка зарабатывала за год.

Курительная комната, в которой он оказался следом, отчего-то навевала мысли о будуаре какой-то великосветской и дорогой куртизанки. Много драпировки из дорогой ткани в сочетании с изящными кофейными столиками и прелестными кушетками создавали почти интимную атмосферу, ботинки же совершенно тонули в густейшем ковре. При виде турецкой оттоманки[19], поверх которой лежало по меньшей мере полдюжины изящных подушечек, Лэйд невольно ощутил предательскую слабость в ногах.

Но часовые стрелки были равнодушны к комфорту. Как и прежде, они были устремлены точно вверх, туда, где на циферблате подразумевается ноль, демонстрируя полное отсутствие угрожающих течений.

Нет, понял он вдруг, если что-то и заставило меня покинуть лавку, это не опасение за жизнь Крамби. И не пятьдесят золотых кругляшков, любезно отсыпанных им из мошны на корм для престарелого тигра.

Это мистер Жеймс Атрик Олдридж. Финансовый чудотворец, несчастный старик, вынужденный бросить свой корабль, и уважаемый в Новом Бангоре джентльмен. Человек, которого я никогда в жизни не видел, но который в силу каких-то обстоятельств неплохо со мной знаком. А еще – нелепо и трагически умирающий в такой неподходящий момент…

Вернувшись в кабинет с арифмометром, который отчего манил его своей механической монументальностью, Лэйд принялся бессмысленно кружить вокруг него, точно собака, которая несколько часов тряслась в кэбе и которая, выбравшись наружу, тянет одновременно ко всем столбам в округе.