Бумажный занавес, стеклянная корона

Паяцы, клоуны, поливающие друг друга грязью. Собравшиеся вместе лишь для того, чтобы дать информационный повод для прессы. Уверенные в собственном величии, хотя сотри любого из них с лица земли, и ничего не изменится. Весь этот мир алых камзолов, серебряных подштанников, золотых цепей с крестами, шпагатов, кокаина, поклонниц, тайных геев и эпатирующих публику старух представлялся Бабкину одним гигантским балаганом, в который берут, только если ты чем-то выделяешься из толпы уже имеющихся там уродов.

И его, Сергея, каким-то пакостным сквозняком занесло в этот балаган. Тьфу!

– Надо будет как следует расспросить Медведкину про розыгрыш, – самому себе сказал Илюшин. – В этом не было бы ничего странного, если б только…

– Что?

– Если б только дружок Джоника не согласился принять в нем участие.

– А, Решетников!

– Он должен лучше других понимать, к чему это все приведет.

– Только если был уверен, что Баширов обо всем узнает, – возразил Бабкин. – А мог бы и не узнать!

– Дельное замечание. Давай-ка выясним, что привело Джоника в ту комнатушку. Или кто.

Бабкин поднялся. Это проще простого. Телохранитель Баширова сидит в двух комнатах от них. Он, кажется, не отходил от босса. Значит, кому как не ему знать, зачем Джоника понесло по следам балерининого сундука.

– Прямо сейчас поговорить с Жорой?

– Подожди. Скажи, что у нас с алиби Решетникова?

Сергей потянулся за блокнотом.

– Нету алиби, – констатировал он. – Говорит, что все время играл в бильярд сам с собой, потом прибежал на крики. Фактически его пребывание в бильярдной подтверждается в промежутке с семнадцати сорока пяти до восемнадцати вечера.

– Парой Вороных?

– Ага. А после нашего Андрюшеньку никто не видел.

– А что с остальными?

Бабкин вернулся за стол и уткнулся в блокнот.

Остальных по горячим следам опросил Кутиков. Честь ему и хвала. Камердинер по-прежнему вызывал у Сергея подозрения, в первую очередь потому, что являл собой типичную терра инкогнита, землю неведомую, в которой водятся неведомые существа и занимаются неведомыми делами, непонятно к чему приводящими. Быть может, сам по себе Иннокентий и не был бы загадочен. Густой флер таинственности придавала ему служба у Грегоровича. Как спрашивала, выпив, героиня любимого Бабкиным фильма «Мумия»: «Что такое место, как я, делает в такой девушке, как здесь»? То есть наоборот.

Какие делишки проворачивает Кеша рядом с Богданом? В то, что подобный ему человек без дополнительной выгоды варится в этом дурно пахнущем котле, Сергей не верил.

Разведя гостей по отдельным комнатам и отобрав у них телефоны, Кутиков заодно уточнил, кто где находился последние сорок минут.

Картина вырисовывалась следующая.

– Медведкина была у себя. Читала. Бантышев, по ее словам, заходил к ней минут на десять, ушел точно в шесть пятнадцать. Значит, появился у нее около пяти минут седьмого.

То же самое утверждает и Олеся Гагарина. Только не книжку читала, а болтала с мужем по телефону. Виктор прервал ее разговор. Побыл минут пятнадцать и ушел.

– Подтверждение телефонного звонка есть?

– Нет пока. Когда бы я успел? Но проверить это очень легко.

– А девушка, которую привел Бантышев? – внезапно спросил Макар.

Бабкину пришлось напрячься, чтобы вспомнить ее фамилию.

– А, Катунцева. Говорит, заглянула в библиотеку и зачиталась.

– Какие все начитанные, – пробормотал Илю-шин. – У одной философия эпохи Просвещения, у другой… Что, кстати, у другой?

– Понятия не имею. В записях Кутикова никаких пометок.

– А где он сам был?

– Фейерверки тестировал. Я могу подтвердить.

– Ты у нас главный подозреваемый, – усмехнулся Илюшин. – К убитому испытывал личную неприязнь. Был оскорблен им в присутствии свидетелей.

– Свидетеля, – поправил дотошный Сергей.

– Ну пусть свидетеля. Вспылил, наговорил ему в ответ гадостей. Ушел заедать обиду пирожными. Не обнаружив последних, впал в исступление, вернулся, отыскал Баширова в оранжерее и огрел его по голове купидоном. Убедительно?

Бабкину внезапно остро захотелось пирожных.

– Неубедительно. Я бы успел остыть, пока шлялся по столовой.

– Жаль, – вздохнул Макар. – Сдал бы я тебя правоохранительным органам. Получил бы заслуженный гонорар.

– К тому же я успел поговорить с Жорой, – вспомнил Бабкин.

– А, телохранитель.

Илюшин вдруг рассмеялся.

– Ты чего?

– Вот охранники-то подобрались у Баширова – один другого круче. Первый его сначала подставил, потом обхамил, а затем вовсе сбежал…

– Не сбежал, а ушел с достоинством, – буркнул Сергей. – К тому же я фальшивый телохранитель.

– Второй тоже смылся, хотя обязан был неотлучно оберегать доверенное ему тело… Братцы, да у вас прослеживается явственный сговор! И алиби нет ни у того, ни у другого.

Бабкин порыскал в записях Кутикова. Телохранитель, телохранитель… Где же он? И что это за неизвестный ему Пащенко? Ах, так это же он и есть!