Бумажный занавес, стеклянная корона

Беспечная Катька, вечно влипающая в разные истории. Выдумщица и лгунья. Но при этом – самый преданный друг. Последний год Катька не вылезала из клиники неврозов, и родители по инерции стали бояться и за старшую дочь. Словно болезнь была заразной и могла поразить Асю, как вирус.

В дверь деликатно постучали.

«Бантышев!»

Ася вспыхнула, прижала ладони к щекам. Спокойно, спокойно… У него есть десяток причин явиться сюда. Может быть, он хочет забрать плед!

За дверью, однако, оказался вовсе не Виктор. Камердинер, в своей безукоризненной рубашке и брюках, отглаженных до остроты коньков. Мягкий, обтекаемый, все время ускользающий. Человек-загадка.

– Я хотел спросить, не требуется ли вам что-нибудь? Понравился ли завтрак?

Завтрак? Ах да, был же завтрак. Великолепно сервированный на подносе.

– Было очень вкусно, спасибо, – медленно сказала Ася, пытаясь припомнить, что она ела.

– Значит, каша мне удалась?

– Очень удалась!

– Потрясающе, – очень серьезно сказал Иннокентий. – Особенно с учетом того, что готовил-то я омлет.

Ася засмеялась. Как-то так он это сказал… Необидно.

– Простите. Я в самом деле не заметила, что ела.

– …что неудивительно в свете обстоятельств. Я могу быть чем-нибудь полезен?

И снова этот кошачий прищур. Уже в который раз Асе показалось, что Иннокентий вглядывается в нее слишком уж пристально. Да и никакой он не камердинер, он домашний кот: то ли замурлычет, то ли когтями полоснет, то ли принесет в пасти задушенную птичку.

«Самой бы не стать этой птичкой!»

Асе вдруг остро захотелось погладить собеседника по голове и посмотреть, что он сделает в ответ. Отпрянет? Перехватит ее руку? Мурлыкнет и потрется щекой?

– Мне нужен крем, – бухнула она, пытаясь отогнать навязчивое желание и заглушить его первой пришедшей на ум ерундой.

Кеша слегка поднял брови.

– От комаров, – уточнила Ася.

Брови камердинера поползли еще выше.

– Меня искусали.

В подтверждение своих слов Ася предъявила руки, покрытые красноречивыми волдырями.

– Может, у вас есть что-нибудь?

– Найдем, конечно, – пообещал Кеша, рассматривая укусы. Асе показалось, что он чем-то не на шутку озадачен. – Я принесу. Пять минут.

– Кеша! – сердито позвал Грегорович.

Камердинер рылся в домашней аптечке и на призыв босса обернулся не сразу.

– Иннокентий! – прорычал Богдан в его спину.

Кутиков взмахнул рукой: мол, подождите минуточку, граждане, не видите, у нас обеденный перерыв. Наконец выудил искомый тюбик и резко крутанулся на каблуках с видом немедленной готовности к действию.

– Ты понимаешь, мерррррзавец, что если я тебя зову, значит, дело срочное? – рявкнул Богдан.

– Еще кого-то убили?

Богдан сдернул с ноги туфлю и запустил ее в камердинера с неожиданной меткостью, изобличающей в нем бывалого метателя домашней обуви. Кеша едва качнул головой, и туфля просвистела в паре сантиметров от его уха.

– Теряете былую легкость, Богдан Атанасович, – посетовал Кутиков. – А ведь вы еще не такой уж старый.

Грегорович, раздувая ноздри, потянулся за второй туфлей.

– Уже два человека погибли, а вы обувью разбрасываетесь! – укорил Кеша.

– Как два?!

– Вы же сами сказали…

Грегорович замахал руками.

– Черт бы тебя побрал! Типун тебе и геморрой!

– Лишь бы их местами не перепутали, – пробормотал Кутиков.

– Тьфу. Пошляк.

– А вы таинственный, как граф Монте-Кристо. Уже пять минут интригу держите. Что случилось-то? Почему шумим?

Грегорович вытащил из кармана телефон в золотом чехле и потряс им перед камердинером.

– Вот! Это что такое, а?!

– Гимн дурному вкусу? – предположил Кутиков.

Богдан застонал и схватился за голову.

– Господи! Чудовищный ты человек? При чем тут вкус?!

– Ни при чем, – согласился Кутиков. – Вкус здесь и не ночевал.

– Я о телефонах тебе говорю! – завопил Грегорович. – Будешь ты меня слушать или нет?

Кутиков изобразил на лице живейший интерес. В его исполнении выглядело это как легкое поднятие краешка левой брови.

– Ты собрал у моих прохвостов сотовые! – продолжал Грегорович, пылая гневом. – Гордишься собой, да? А тебе невдомек, что у половины из них как минимум по два мобильника? И я хорош! Проморгал! Клювом прощелкал! А сейчас в ящик полез – батюшки мои, там их меньше дюжины, а должно быть вдвое больше!

Кеша выслушал речь шефа с умеренно скучающим видом.

– Нет, ты скажи, скажи что-нибудь в свое оправдание! – кипятился Богдан. – Молчать мы все умеем!

Камердинер легким поднятием второй брови выразил сомнение в истинности последнего утверждения. Грегорович взвился:

– И нечего мне тут рожи корчить!

Богдан с силой швырнул об пол туфлю и замахнулся мобильником. Кутиков стремительно подскочил, выхватил телефон из вовремя ослабевшей руки шефа и поддержал его под локоток. Грегорович навалился на него всем телом, но камердинер даже не крякнул под его тяжестью.

– В креслице, Богдан Атанасович, вот так вот…

– Мне волноваться вредно, – стонал Грегорович.

– А уж мне как вредно, когда вы волнуетесь! – заверил Кутиков. – Так что давайте-ка спокойно поговорим.

При слове «спокойно» Грегорович дернул щекой, но смолчал.