Бумажный занавес, стеклянная корона

– Потом зашла к вам, ткнула карточку в карман пиджака, который на стуле висел. Нарочно на виду, чтобы ты нашла. Я ведь знаю, что девчонка в его вкусе. К тому же молоденькая! Все как у тебя с твоей племяшкой и моим бывшим мужем, правда же?

Олеся недобро улыбнулась.

Анжела мигнула два раза подряд.

– Думала, ревновать начнешь и скандалы закатывать, – с сожалением вздохнула Гагарина. – А ты вон трагедию устроила на ровном месте. Помрешь еще от сердечного приступа, дура впечатлительная! А мне потом грехи замаливать. Ну его в задницу.

До Анжелы, кажется, наконец-то дошло, что ей пытаются объяснить.

– А волос? – выдавила она.

– Какой еще волос?

– Светлый. На подоконнике.

– Волосами не разбрасываюсь, – открестилась Олеся. – Мало ли, откуда он там взялся. Может, ветер принес. Или ты глюки словила на почве переживаний.

Каждое слово Гагариной проникало в сознание Анжелы с запозданием. И осмысливать их приходилось по одному. После перенесенного шока мысли проворачивались в голове с трудом, скрипели несмазанными шестеренками, толкали одна другую.

Как там сказала Гагарина? Сначала Анжела дала ей незаслуженную пощечину – много лет назад, на проклятом конкурсе красоты. Гагарина отплатила, подсунув Анжеле крем. Бирюкова долго ждала своего часа, но дождалась, когда Наташке, племяннице, исполнилось семнадцать. Привезла ее в Москву, познакомила после концерта трепещущую от восторга девочку с великим Борисом Мусатовым. Убедилась, что тот при виде молоденькой копии Олеси Гагариной вдохновенно топорщит усы и несет романтический бред, и сочла, что дело сделано.

Все, что случилось с Гагариной потом, приносило душе Анжелы успокоение и чистую радость. Есть, есть справедливость на этом свете! Насмешливая дрянь лишилась всего: мужа, таланта, поклонников, любимого дела… Даже собственного привычного облика.

Разве не заслуженная расплата за гнусную шутку десятилетней давности? «Я никому не позволяю унижать себя безнаказанно!» – с гордостью твердила Анжела.

Гагарина, однако, не сгинула в дебрях продуктовой лавки. А загадочным образом выплыла и даже вернулась на тот берег, с которого когда-то стараниями Анжелы Бирюковой брякнулась в мутные воды забвения.

– Подсунула, – проговорила Анжела. – Фотографию. И Никита не знал?

– Вот ты тупая, а! Он эту девчонку вчера впервые увидел.

«Никита не знал, – повторила про себя Анжела. – Не знал».

Не знал!

Перекосившийся мир, кажется, начинал выравниваться.

Подождите-ка… То есть все ее мучения, терзания, подозрения, которыми изъязвлена вся душа – дело рук Гагариной?! Обернувшей ловкий фокус Анжелы против нее самой?

Только теперь Бирюкова окончательно поняла, какую шутку с ней проделали.

– Ах ты тварь! – холодным от бешенства голосом сказала Анжела и кинулась на Олесю.

4

– Вы позволите?

Ася отложила книгу, в которой вот уже двадцать минут не могла сдвинуться с одной строчки, и поднялась навстречу камердинеру.

– Гель, который вы просили. Должно помочь.

Иннокентий протянул оранжево-белый тюбик.

– Ой, спасибо! – обрадовалась Ася. Руки зверски чесались, про лодыжки и говорить нечего.

На языке вертелся вопрос, как продвигается расследование, и, подумав, девушка решила, что вполне может проявить интерес. В ее положении любопытство – это естественно.

– Скоро все закончится, – обтекаемо сообщил Кеша. – Вы уже хотите покинуть нас? Богдан Атанасович расстроится. Но вы ведь помните, что он ни в коем случае не удерживает вас здесь, правда?

– Помню, – кивнула Ася. – Передайте, пожалуйста, Богдану Атанасовичу, чтобы он не беспокоился. Я пробуду здесь столько, сколько потребуется. Только от меня не может быть никакой помощи…

Она виновато улыбнулась.

– Сочувствую вам, – серьезно сказал камердинер. – Рассчитывать на приятный ужин, а вместо этого оказаться в центре расследования…

– Вовсе я не рассчитывала на приятный ужин! – неожиданно для самой себя выпалила Ася.

Кутиков поднял бровь. Надо было срочно объясняться.

– Понимаете, звезды, они ведь… – сбивчиво поведала Ася. – Вам лучше знать. То есть, я хочу сказать, мне очень хотелось пообщаться с Виктором, но я боялась, что он окажется совершенно не таким, как мне представлялось… Да что там, я была в этом уверена!

– И что же? – Кутиков излучал спокойную доброжелательность. – Ваши опасения подтвердились?

Ася замолчала. Хотелось бы ей ответить «нет, ничего подобного!» Но врать, глядя в желто-серые кошачьи глаза, отчего-то было невозможно.

– Не то чтобы подтвердились, – сказала она, когда молчание начало становиться неловким. – Но Виктор оказался совсем другим.

«Асенька, возьмите плед!»

«Вы выглядите больной. Позвать врача?»

«Вам непременно нужно поспать!»

– Я не ожидала, что он будет настолько заботливым. Понятно ведь, что наш ужин – это просто часть его обязанностей. Но Виктор оказался очень…

«Ну, скажи же это! Он показался тебе человечным».

– …любезным. – В последний момент она смогла избежать слова, которое ей не хотелось произносить даже мысленно.