Бумажный зверинец

– Видишь вот это? – спросила она. Ее глаза блестели, и в них отражались неоновые огни, горящие за барной стойкой. – Я начну курить прямо сейчас. Если ты развеселишь мою подругу до того, как я докурю, то отправляюсь на ночь к тебе.

– Как насчет того, чтобы вы обе пошли со мной сегодня ночью?

– Без проблем, – сказала Эмми. – Почему бы и нет. Так что начинай. – Она щелкнула зажигалкой и сделала долгую затяжку. Затем откинула голову назад и выдохнула дым высоко в воздух.

– Ради этого я и живу, – прошептала Эми, наколонившись к Рине. Ее зрачки не могли сосредоточиться на чем-то одном, а глаза блестели, как у дикого зверя. – Вся жизнь – сплошной эксперимент.

Дым выходил из ее ноздрей, и Рина поневоле закашлялась.

Рина смотрела на Эми. Потом она повернулась к молодому человеку. У нее немного кружилась голова. Искривленный нос на его лице казался забавным и одновременно навевал грусть.

Душа Эми была заразительной.

– Мне завидно, – сказала Эми на следующее утро. – У тебя очень сексуальный смех.

Рина улыбнулась в ответ.

Стопку со своим кубиком льда Рина нашла в морозильнике у этого юноши. Она забрала стопку с собой.

И все-таки это был последний раз, когда Рина согласилась пойти с Эми.

После колледжа их пути разошлись. Когда Рина думала об Эми, она желала, чтобы эта пачка сигарет волшебным образом снова стала полной.

* * *

Рина внимательно следила за движением бумаг в стоявших рядом с ней принтерах. Она знала, что Джимми скоро переедет в офис этажом выше. И у нее оставалось не так много времени.

В выходные она отправилась по магазинам, где принялась тщательно подбирать вещи. Ее цвет был голубым, цветом льда. И ногти должны были соответствовать цвету глаз.

Рина решила, что это случится в среду. Люди больше болтали в начале недели или же в конце: о том, что они делали на выходных, или о том, чем займутся в следующие выходные. По средам особо говорить было не о чем.

Рина взяла с собой стопку, и не только на удачу – стекло легче охлаждалось.

После обеда она решилась на свой шаг. Во второй половине дня у всех оставалось много работы, поэтому все слухи к тому времени постепенно сходили на нет.

Она открыла дверцу морозильника, достала свою охлажденную стопку и пакет с бутербродом, где хранился ее кубик льда. Она извлекла кубик льда из пакета и положила его в стопку. По краям стекла тут же образовался конденсат.

Она сняла свою кофту, взяла в руки стопку, вышла из-за стола и прошлась по офису.

Она ходила там, где собирались сотрудники: в коридорах, у принтеров, рядом с кофейным аппаратом. При ее приближении люди чувствовали внезапный холод, и разговор прекращался. Остроумие становилось глупым и плоским. Аргументы оказывались ненужными. Внезапно каждый вспоминал, сколько у него осталось недоделанной работы, или же пытался объяснить свой уход по-другому. Она проходила через офисные двери, и те закрывались вослед.

Она обошла все коридоры, пока все окончательно не стихло и единственной открытой дверью не осталась дверь в офис Джимми.

Она посмотрела в свою стеклянную стопку. На дне образовалась вода; вскоре кубик льда начнет плавать.

У нее еще было немного времени, следовало спешить.

Поцелуй меня перед тем, как я исчезну.

Она поставила стопку за дверью офиса Джимми.

Я не Жанна д'Арк.

Она зашла в офис Джимми и закрыла за собой дверь.

* * *

– Здравствуй! – сказала она. Теперь, оставшись с ним наедине, она не знала, что нужно делать.

– Привет, – ответил он, – сегодня везде так тихо. Что происходит?

– Si tecum attuleris bonam atque magnam cenam, non sine candida puella, – сказала она. – «Если возьмешь с собой обед обильный в компании хорошенькой девчонки». Вот. Это мое любимое стихотворение.

Она смутилась, но немного согрелась. Язык не был скованным, во рту не было камня. Ее душа осталась за дверью, но Рина не волновалась. Ей не хотелось считать каждую секунду. Стопка, содержавшая ее жизнь, находилась в другом времени, в другом месте.

– Et uino et sale et omnibus cachinnis, – закончил он за нее. – «Ты захвати вино и соль, и острых шуток море».

Она заметила солонку на его столе. Соль делала приятной на вкус самую безвкусную еду. Соль – это остроумие и смех в любой беседе. Соль превращала обыденность в чудо. Соль делала простоту прекрасной. Солью была его душа.

И соль усложняла заморозку.

Она засмеялась.

Она расстегнула блузку. А он привстал, чтобы ее остановить, но она покачала головой и улыбнулась.

У меня нет свечи, чтобы зажечь с обоих концов. Я не смогу вымерить кофейной ложкой жизнь. У меня нет ключевой воды, чтобы заглушить страсть, ведь я оставила позади свой кусочек предсмертного льда. У меня есть только моя жизнь.

– Вся жизнь – сплошной эксперимент, – сказала она.