Бумер-2

Он одернул китель, внимательно осмотрел рукава, кажется, не запачкались, когда он кулаками махал. Это был отличный китель, сшитый в тверском спецателье по заказу. Ткань импортная, хлопок с шерстью и небольшим добавлением синтетики, очень ноская, она почти не мялась. Чугур гордился этой вещью, он знал, что китель сглаживает недостатки его фигуры, округлившийся живот и немного сутулую спину. И подчеркивает достоинства: широкие плечи и выпуклую мускулистую грудь. Шил мундир пархатый старик, который в прежние годы обслуживал только генералов, изредка полканов. Самый крутой мастер на всю область. Даже талон на пошив мундира кум выправил с большим трудом, десяток начальственных кабинетов обошел.

Пока дежурный выполнял приказание, Чугур снова принялся разглядывать потолок. В общем и целом неплохая работа, особенно если учесть, что эмаль паршивая, самая дешевая, какая только нашлась на оптовом складе. За старательность малярам можно поставить четыре, даже пять с минусом.

— Пусть завтра же Алехин выходит на общие работы, — сказал Чугур, когда запыхавшийся от бега дежурный вернулся назад с чистой перчаткой. — Так и передай бугру. Не хрена ему халяву давить в малярах.

Повернувшись на каблуках, Чугур двинулся к выходу, на ходу засовывая перчатку в карман брюк и застегивая блестящие пуговицы кителя. Маляры молча переглянулись и вздохнули с облегчением, решив про себя, что у Чугура сегодня не самое плохое настроение. Алехин сел на пол и, закрыв лицо руками, заплакал как ребенок.

Кум торопился. Нужно было еще успеть в седьмой и восьмой бараки.

Глава девятая

— Слышь, — крикнул снизу Сашка Левада. — Надо валик поменять.

— Пока этот сойдет, — ответил Шубин.

Время близилось к шести вечера. Колька, стоя на верхней ступеньке стремянки, прокатывал потолок барака номер восемь. Левада только что подал снизу новое ведро с краской, наполненное до краев. Колька, подхватив его, поставил на верхнюю площадку стремянки. Осторожно, чтобы не наделать лишних пятен, он коснулся эмали валиком, надетым на длинную палку. Задрав голову кверху, стал катать валик по доскам потолка.

Паршивая краска пузырилась, никак не хотела ровно ложиться на поверхность. Чтобы получился однородный слой, одно место приходилось прокатывать по пять, а то и по шесть раз. Сашка Левада, вооружившись сырой тряпкой, протирал железные спинки шконок, если на них сверху падали капли эмали. Пол барака был застелен целлофановой пленкой, а койки газетами. Левада думал, что они с Шубиным работают не слишком быстро, зато аккуратно, если придет бугор, придраться будет не к чему.

— Эй, Сашка, хватит там пятна вытирать, — кричал сверху Колька. — С этим успеется. Ты держи стремянку. Она ходуном ходит. Иначе я вниз грохнусь, блин, и костей не соберу.

Колька, чтобы сохранять равновесие, расставил ноги на всю ширину ступеньки. Но старая расшатанная стремянка, косо стоявшая на кривом полу, болталась под ним, готовая завалиться или рассыпаться на запчасти. Левада здоровой рукой ухватился за стремянку, но тут в барак вбежал дежурный и гаркнул так, что уши заложило:

— Всем построиться. Чугур идет.

Колька опустил валик вниз, ровнее поставил на площадке ведро с краской. Левада отступил в сторону, от страха забыв обо все на свете, одернул куртку и, сорвав с головы пидорку, крепко сжал ее в кулаке. Вытянулся в струнку и сделал рожу кирпичом. Колька замешкался наверху. Он не знал, куда положить палку с валиком, чтобы не запачкать краской спинки коек. Наконец пристроил свой инструмент на площадку рядом с ведром, стянул брезентовые рукавицы.

Чугур быстро вошел в барак, бросил взгляд на потолок, на Кольку, болтающегося на стремянке. Дежурный и Левада стояли по стойке смирно.

— Ты чего там замерз? — крикнул Чугур Кольке. — Особое приглашение нужно?

Колька, заволновавшись, неловко поставил ногу. Стремянка задрожала. Подметка башмака, скользкая от краски, скользнула по ступеньке. Чтобы удержать равновесие, Колька сильнее ухватился за стремянку, дернул ее на себя. Ведро краски, сорвавшись с платформы, полетело вниз, запрыгало по ступенькам. Ударившись об пол, подскочило, снова упало, покатилось под койку. Колька, не удержавшись наверху, грохнулся вниз и остался сидеть на полу, забыв закрыть рот. Чугур не сразу понял, что произошло. Белая эмаль обдала его форменный мундир, брюки и надраенные ботинки.

Выражение лица кума не изменилось. Лишь в глазах вспыхнули и погасли черные огоньки ярости. Чугур молча снял с головы фуражку, рукавом вытер с лица брызги краски.

Он не произнес ни слова. Повернулся и пошел к выходу, будто ничего не случилось.