Бумеранг

– Я прерываю допрос, – говорит Пал Палыч Томину.

Тот протестующе вскидывается, но – что подела­ешь – подчиняется.

– Пойдемте, – кладет Томин руку на опущенное пле­чо задержанного.

После их ухода Знаменский шагает по кабинету в раздумье.

– Пал Палыч, ты меня сбил с толку, – признается Кибрит.

– Я сам, Зиночка, сбит с толку! Концы с концами не сходятся!

Томин возвращается один.

– Так и что? – произносит он с порога.

– Что-то не так, Саша. Прибило нас течением не к тому берегу.

– Если можно, без аллегорий.

– Да ведь сам понимаешь!

– Нет, не понимаю!

– Пока он отказывался, я подозревал. А признал, что улики против него, – и подозрения мои рассыпались!

– Ты хочешь зачеркнуть все сделанное? Такой клубок распутали, вагон работы – и кошке под хвост?!

– Да, под хвост! А работа только начинается!

– Шурик, Пал Палыч! Без драки, пожалуйста!.. Я тоже не понимаю, – смотрит Кибрит на Знаменского, – почему «больше не значит лучше»?

– Даже афоризм припас! – фыркает Томин.

– Зина, у тебя за другими делами вылетело из головы. Один был у двери. Он оставил окурки и перчатку. Но книжку-то нашли на втором этаже! Около кассы!

– Однако не обязательно это были разные люди. До­пустим, в шайке друг другу не доверяют. Приемлешь такую смелую мысль?

– Приемлю.

– Тот, кто на стреме, нервничает, как бы не утаили от него часть добычи.

– Ну?

– Постоял, покараулил, а потом его по уговору сме­нили, отпустили потрошить кассу. Имеете возражения по схеме?

– Он выкурил три папиросы. Не было времени бегать наверх.

– Да и стоял, по-моему, спокойно, – добавляет Киб­рит. – Когда человек нервничает, он прикуривает одну от другой, бросает, не докурив.

– Хорошо. Не нравится – не надо. Выдвигаю новый вариант. Думаете, зря я спросил про левую перчатку? Говорит, выкинул. Стало быть, ее нет, заметьте! Найден­ную перчатку сравнить не с чем. Он признал ее своей, но так ли это?

– Соврал? – непонимающе спрашивает Кибрит.

– Туго соображаешь, Зинаида. Паша вон смекнул.

– Чтобы не идти по групповому делу, решил взять все на себя, – поясняет Пал Палыч. – В принципе не исключено. Теоретически. Но…

– Опять «но»?! – всплескивает руками Томин. – Будь добра, поделись, – обращается он к Кибрит, – как тебе показался этот гражданин? Он ведь удостоил тебя особой откровенности!

– Впечатление неоднозначное. Можно поверить все­му, можно половине…

– Можно ничему, – договаривает Пал Палыч.

– Вот! – удовлетворенно восклицает Томин. – А то – «не к тому берегу»!

– Этот вопрос отнюдь не решен.

– Что тебе еще нужно для его решения?!

– Все о Подкидине. Не знаем мы человека, потому и гадаем. Все о Подкидине, Саша! – повторяет Пал Палыч.

* * *

Марат, Сема и Илья прохлаждаются на природе. По­является запоздавший Сеня.

– Слушайте, что расскажу, – говорит он. – Подкидина милиция замела!

Сема присвистывает. Илья напуган.

– Как думаешь, это ничего? – трепещет он.

– А ты как думаешь? – испытующе прищуривается Марат.

– Не знаю…

– Может, мы перемудрили? – спрашивает Сеня.

– То есть я перемудрил? Иными словами, напортачил?

Сеня молчит, замявшись. Марат внешне хладнокро­вен, в душе взбешен. В нем усомнились?!

– Слушайте. Касается всех. Сема, оставь в покое бу­тылку. Зачем были подброшены вещдоки? Отвечайте!

– Чтобы не искали мотоцикл, – гудит Сема.

– Правильно, чтобы отвлеклись на ложные улики. Судя по результатам, цель достигнута?

– Да, но… – мямлит Илья. – Понимаешь…

– Понимаю. Ты не ожидал от милицейских особой прыти. Сражен их успехом. А вот я рад ему. Я учитывал такой поворот. И кого я им предложил в награду за усердие? Бывшего уголовника. Их любимое блюдо. Пусть едят!

– А если у него алиби? Свидетели? – возражает Сеня.

– Ну и что? Свидетели говорят одно, улики другое. Что, по-твоему, будет?

– Нне пойму… Не то сажать, не то отпускать…

– Вот именно! А в подобных случаях прекращают за недоказанностью. Кое-что я в этом смыслю!

– Хорошо бы прекратили… – неуверенно тянет Илья.

– Слушай, сирота, ты хочешь без малейшего риска? Тогда надо аккуратно ходить на службу. Давайте внесем окончательную ясность, – Марат не меняет жесткого тона. – Работать вы не расположены.

– Естественно, – буркает Сеня.

– А наслаждаться жизнью очень расположены.

– Само собой!

– Вывод, надеюсь, понятен?.. До меня вы прозябали, промышляли по мелочам. Но всем грезились вольные деньги. Получили вы их или нет?

– Получили, – признает Сеня.

– И еще получите. Я разрабатываю новый план. Будет великолепная, грандиозная операция! Все должны верить мне абсолютно!

* * *

Утро. Знаменский и Томин встречаются на улице неда­леко от Управления внутренних дел. Друзья здороваются.

– Мне с тобой надо перемолвиться. Сядем погово­рим? – предлагает Томин, рассчитывавший на эту встречу.

Они находят скамейку на бульваре. Нетрудно дога­даться, что Томин сильно не в духе.

– Ну-у, на себя не похож. Не потряхиваешь гривой, не грызешь своих удил!

– Прав ты, Паша, был – не к тому берегу. Мой грех, – говорит Томин. – Надо отпускать Подкидина.

– Вот как!.. Мы уже ничего не имеем против Подки­дина?

– Имеем, но…

– Больше имеем за Подкидина?