Бумеранг

– Добавь наглость, – замечает Кибрит. – Средь бела дня.

– Но наглость новичков или наглость людей опыт­ных? – постукивает Пал Палыч карандашом. – Несмот­ря на четкость, улики остались. Самоконтроль давал осечки.

– То есть ты скорей за наглых новичков? – подхваты­вает Томин. – В порядке возражения назову известного Сыча. Уж на что был матерый! На что умел заметать следы! А не он ли оставил нам электробритву с отпечат­ками пальцев? А в другой раз – чистый анекдот – соб­ственный служебный пропуск!

– Ладно, считаем равноправными обе версии. Что по твоему ведомству, Зина?

– Волокна действительно джинсовые. Найдете брю­ки – попробуем идентифицировать. Про записную книж­ку вы знаете: отпечатков, пригодных для нас, нет.

– Все-таки удивительно, слушай, – ворчит Томин.

– Шурик, фактура обложки на редкость зернистая. И странички столько листались, что везде многократные наслоения.

– А окурки хоть удачные? – спрашивает Пал Палыч.

– Окурки целенькие, не затоптаны и, главное, не сигаретные – «Беломор». Мундштуки характерно замяты, отчетливый прикус.

– Еще у тебя перчатка.

– Тоже в работе. Возможно, и сообщит что-нибудь.

– Ты смотри! – апеллирует Томин к Пал Палычу. – То взахлеб рассказывала, что и как делается, а то загово­рила сухо и дипломатично!

– Просто я робею. Вы теперь оба по особо важным, оба подполковники…

– Перчатка не перспективная, что ли? – догадывает­ся Пал Палыч.

– Не знаю, – уклончиво отвечает Кибрит.

– Зинаида! – изумляется Томин. – Тебе брошена перчатка, как вызов на дуэль. Неужто спасуешь?

– А тебе – записная книжка. От нее более прямой путь к владельцу!

– Как бы не так!

Томин вынимает из конверта потрепанную записную книжку, раскрывает и показывает Кибрит.

– «ПК. № 18, 15, римское пять», – читает она вслух. – «ПЛ. № 19, 2 дек.». «К-45. Бент.», в скобках «англ.». Профессиональные сокращения?

– Кого я только не пытал! – восклицает Томин. – Радисты, электронщики, телефонисты, водопроводчи­ки – все отказываются! «Зел. вел. на № 8», «Привет, оч. хор., 20 штук», – цитирует он наизусть. – Прелестные тексты для бессонницы!

Пал Палыч забирает книжку:

– Спокойно! Кроме абракадабры, тут есть телефоны и адреса. Адреса по всей средней полосе. Это тебе что – не зацепки?

– По адресам я послал запросы – что за люди. Четы­ре ответа пришло. Преступные связи исключены, уголов­ных происшествий с адресатами не было.

– Ну а телефоны? Номера городские, номера област­ные. Что ты предпринял?

– Поселковая милиция, Паша, в лепешку расшиб­лась по поводу телефонов. У всех абонентов ни единого общего знакомого!

– Ты и успокоился? Меня это решительно не устраи­вает. Владельцами телефонов будем заниматься! А тебе, Зина, будет дополнительное задание – определить, все ли записи в книжке сделаны одной рукой. Мне кажется, почерки разные. И еще меня не устраивает, что исчез мотоцикл, – снова оборачивается он к Томину. – Жаль, упущено время. Но зеленых «ижей» с коляской не бесчис­ленное множество в области. Надо искать. И надежней, если б ты самолично!

* * *

У Марата Былова собралась компания мотоциклистов. Сеня потешается над Ильей:

– Диван, понимаешь, купил во-от такой, от сегодня до завтра! И три кресла – слонам сидеть. Плюхнешься – утонешь.

– Ага! – вставляет Сема.

– У Илюши уже, понимаешь, не дача, а прямо родо­вой замок!

– Ладно, ладно! – отмахивается тот.

– Еще шкаф. Вроде гаража, – басит Сема.

– Даю слово, Марат, гараж красного дерева! Дверцы, как ворота! Мы с Семой взяли и мелом на одной створке понимаешь, «М», а на другой «Ж». Ух, он обиделся!

– Старинного шкафа не видали! Голоштанники! А я – пока предки не угробились, – я, знаете, как жил? Как какой-нибудь…

Он затрудняется подыскать достойное сравнение, и Сема подсказывает:

– Барон.

– Один галстук в Москве, другой в Петербурге, – лениво подпускает шпильку Марат.

– Не веришь?! Знаешь, сколько я всего распродал? Книги, ковры… – и с благоговейным придыханием: – Секретер в стиле «буль», сплошь инкрустации!

– Секретер сделал буль-буль-буль! – гогочут оба Се­мена.

Илья пожимает плечами: что с них возьмешь.

– Ты эти две недели не появлялся в своей бане? – спрашивает его Марат.

– Чего не хватало – теперь-то!

– А бывшие клиенты еще помнят, как ты шустрил: «Вас веничком обслужить?», «За пивком сбегать не при­кажете?»

Илья кривится от лакейских воспоминаний.

– Вообрази, что такой гражданин, попарившись без твоего сервиса, нежданно увидит, как ты гарнитуры ску­паешь. Поменьше пыли, Илюша, поменьше звону!

– Один я, что ли? Сема отхватил золотой перстень в полпуда весом!

– Кто подумает, что золотой? Я говорю – позолочен­ный. – Сема со счастливой улыбкой любуется перстнем.

– Вообще монеты утекают. Свистят между пальцев! – печалится Сеня.

Вздыхает и Илья:

– Брали – казалось, гора. Прям крылья выросли! По­делили – уже не то. А на сегодня вообще… Эхма, какой был рюкзачок!

– Рюкзачок на антресолях лежит, – небрежно роняет Марат. – Достать нетрудно.

На минуту воцаряется молчание, приправленное страхом.

– Или идите работать. Либо – либо.

– Нет уж, баста! – выражает общее мнение Сема.