Бумеранг 52-22-52

— Мы же кажется еще утром в участке на ты перешли, — миролюбиво ответил Филимонов и взяв барсетку лежащую рядом, открыл молнию и вытащил пожелтевшую бумагу, завернутую в прозрачный файл. — Вот, посмотри, не этот ли протокол ты подписал?

Соломон взял файл и пробежав глазами, удивленно произнес: «Откуда он у тебя?»

— Еще утром, перед допросом, я, конечно, пробил твою базу данных и очень удивился, что ты внук того самого профессора Гурвича, однокурсника моего деда по университету, Петра Алексеевича Филимонова, которого в декабре пятьдесят второго, на основании вот этого самого протокола комсомольского собрания, арестовали и на пять лет отправили в северный лагерь. Откуда он не вернулся, — Филимонов немного помолчал и продолжил. — А его жену, мою бабушку, ей тогда только исполнилось двадцать лет, выслали на поселение в Казахсад, где через три месяца родилась моя мать.

— Прямо какая-то мистическая история. Столько совпадений. Не находишь, — недоверчиво усмехнулся Соломон.

— Не более, чем твоя про перемещение в прошлое, — пожал плечами лейтенант.

— И что было дальше, с вашей семьей — вмешалась в разговор Маруся.

— Они вернулись через десять, когда наступили более мягкие времена и деда реабилитировали посмертно. Правда мама, там, в ссылке, заболела полиомиелитом. Долго, тяжело лечилась. Но к счастью, болезнь отступила, и она даже вышла замуж. Я поздний ребенок. Родился, когда ей было уже тридцать семь лет.

— Все это конечно печально. Но откуда у тебя взялся этот протокол и зачем ты его принес сюда, — выжидательно посмотрел на Филимонова Соломон.

— Я немного слукавил, когда рассказал тебе утром, свою историю, как пришёл на службу в полицию.

— Не переживай, я не одному твоему слову не поверил. Я вообще ментам не верю, — пренебрежительно рассмеялся в ответ Соломон.

— Перестань, Соломон, — одернула его Маруся. — А, вы лейтенант, расскажите, как к вам попал этот протокол.

— После школы, — продолжил лейтенант, не обращая внимание на реакцию Соломона — По настоятельной просьбе матери, я поступил на биофак. Никто, конечно, в нашей семье не знал, причину ареста деда. В постановлении суда, переданного бабушке, было указано, что он признан злостным иноагентом и все. А на втором курсе, у нас генетику стала читать пожилая дама, как оказалось сокурсница деда, от которой я и узнал, что его арестовали по доносу однокурсников. Но кто именно его написал, осталось тайной. И я поставил себе целью найти этих людей.

— И поэтому ты решил стать ментом, — ехидно вставил Соломон.

— Да, — не придавая внимание его словам, ответил Филимонов. — Я бросил биофак и поступил в школу полиции. Там курсантов допускали к работе в архивах, где можно было найти материалы дел по реабилитированным и нашел этот протокол, — Филимонов взял в руки файловый конверт. — Это конечно ксерокопия.

— И, вы разыскали этих людей? «Они живы?» — с интересом спросила Маруся.

— Конечно. В полиции большая база данных. Они все живы и благополучно устроились. Некоторые до сих пор занимают достаточно высокие посты. Ой, извините, — осекся лейтенант, — Кроме вашего деда. Но как оказалось сейчас, он не причем в этой истории. Он не подписывал протокол.

— Хорошо, ты их теперь всех знаешь, и, что собираешься делать дальше? — уже более миролюбиво спросил Соломон, — Опубликуешь информацию на них или подашь в суд? Да, плевать они хотели. Снова наступают темные времена. Теперь жандармы и их сексоты опять в почете, а любой суд будет на их стороне, даже не сомневайся.

— Теперь я знаю, что с ними сделать. — Филимонов взял в руке упаковку с витаминами и покрутил ее в руке. — Здесь осталось четыре таблетки. Ровно столько, сколько подписали протокол. Я бы очень хотел отправить их обратно в пятьдесят второй, доживать там остаток своей жизни. Если, конечно, ты, Соломон не откажешь мне совершить это справедливое возмездие.

— А что это за люди? Кем они стали? — спросила Маруся.

— Я достаточно долго изучал привычки и слабости этих людей. Малопривлекательные типы, мягко сказать. Сделанная подлость, навсегда оставляет отпечаток на последующей жизни людей. И эти не исключение. Единственный, твой дед выпадал из этого ряда. Теперь понятно почему.

— Огласите пожалуйста весь список, товарищ лейтенант, а я покурю, если не возражаете, — Маруся встала и отойдя к окну, прикурила тонкую сигаретку, выпуская, струйку дыма в открытую форточку.

— Значит так, — Филимонов вытащил из файла протокол, — Номер один. Академик Огородников. Ректор универа. Надеюсь, не мне вам рассказывать, про те притеснения преподавателей и студентов с независимыми политическими взглядами, которые с его подачи насаждаются в стенах универа.

— Я за. Подленький дяденька, — вытянула вверх руку Маруся.

— Второй. Блудский. Депутат госдумы. Скандально известен своими домогательствами к молодым девушкам, работающим в секретариате. Фамилия соответствующая.