Бумеранг

— А это не так уж и трудно, — заметил я, когда мы вернулись в мастерскую.

— Конечно, — согласился Джо, — даже очень просто, если у тебя хороший бумеранг, с правильным изгибом. А вот как такой сделать, в этом-то и заключается мой маленький профессиональный секрет.

Оказалось, подобная мастерская есть еще у одного жителя резервации Лаперуза; во всем Новом Южном Уэльсе только он и Джо умели делать настоящие бумеранги.

— А чем занимается остальное население резерваций? — полюбопытствовал я.

— Берутся за любую случайную работу. А о настоящей работе нам и мечтать не приходится. Да, невесело быть чернокожим в Австралии. За нами признают только право плясать, метать бумеранги — словом, вести себя, как положено «настоящим аборигенам». А попытаешься устроиться по-человечески, жить среди белых, как белый, сразу на место поставят… Сколько раз я собирался переехать отсюда, но разве найдешь себе приличное жилье! Никто не согласится сдать хороший дом чернокожему.

В последующие недели я посетил много резерваций, побывал в трущобах, всюду говорил с аборигенами и всюду слышал одно и то же. Среди них редко попадались такие красноречивые, как Джо. Большинство угрюмо отмалчивалось, но вид их свидетельствовал о том, как худо им живется. Согласно последней переписи, в Новом Южном Уэльсе двенадцать тысяч человек, относимых к категории «туземцев», из них лишь немногим больше сотни чистокровные аборигены, у остальных более или менее европейские черты. Впрочем, австралийцы со всеми ними обращаются одинаково плохо.

Много резких слов написано о расовой дискриминации в Южной Африке и Америке. О горькой жизни австралийских аборигенов в Новом Южном Уэльсе (про другие штаты расскажу позже) известно поразительно мало. Объясняется это, по-видимому, тем, что они составляют здесь ничтожное меньшинство по сравнению с белыми, которых три с половиной миллиона. Кроме того, из двенадцати тысяч аборигенов пять упрятаны в резервации, куда доступ белым закрыт, а остальные семь тысяч разбросаны на огромной территории и поглощены большими городами. Еще одна причина: формально у «цветных» равные права с белыми. Единственное официальное ограничение — запрет посещать пивные и покупать вино. Белые австралийцы говорят, что это сделано ради блага самих же аборигенов.

Конечно, если сравнить с Южной Африкой, то может показаться, что это не так уж страшно. Однако стоит изучить вопрос поближе, как выясняется, что этот запрет — пережиток того времени, когда коренных жителей считали совершенно неправомочными, стоящими вне закона. Аборигенам закрыт доступ туда, где чаще всего собираются люди: пивные в Австралии — те же клубы. Это тем более унизительно для них, что запрет не распространяется на представителей других рас, приезжающих в страну. Так, среди первых иммигрантов были погонщики верблюдов афганцы, которые занимались переброской грузов во внутренние области Австралии. С ними австралийцы обращались, как с равными.

Рассказывают об аборигене, который решил показать всю нелепость дискриминации и оделся афганцем, обмотав голову полотенцем наподобие тюрбана; это позволило ему беспрепятственно заходить во все пивные.

Не будем, однако, долго задерживаться на факте, который в конечном счете не так уж и значителен, обратимся к куда более серьезным примерам. Дискриминация подстерегает аборигенов с малых лет. Дети, как правило, не могут рассчитывать на такое же образование, как белые. Учителя городских и сельских школ обычно отказываются принимать ребят коренных жителей, ссылаясь на то, что есть школы в резервациях (вернее, в некоторых из них). А если какой-нибудь учитель и пустит в класс детей аборигенов, белые родители тотчас запрещают своим детям ходить в одну школу с «негритятами». Вместо того чтобы поддержать учителя, органы народного образования в таких случаях обычно уступают родителям.

Нужно ли добавлять, что в школах резерваций преподавание поставлено скверно и никто по-настоящему не следит за тем, чтобы все дети аборигенов учились. Военная обязанность в Австралии существует тоже не для всех. Хотя по закону каждый гражданин обязан отслужить три месяца в армии, большинство аборигенов и метисов призывного возраста оказываются забытыми: белые австралийцы не хотят жить с ними в одних казармах. Нельзя сказать, чтобы эти формы дискриминации возмущали всех небелых, но если быть объективным, то очень жаль, что упускаются возможности для сближения двух населяющих страну рас.

Зато искреннее негодование всех небелых вызывает то обстоятельство, что они могут получить только неквалифицированную работу и им не приходится рассчитывать на сколько-нибудь приличное жилье.

Предрассудок против найма «цветных» на работу укоренился в Австралии очень глубоко. Даже официальные источники признают, что предприниматели и не пробуют испытать небелых на деле, причем оправдываются ссылками на отзывы других предпринимателей, которые сами никогда не нанимали «цветных».

Один абориген рассказывает: