Бумеранг. Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира

Такой набор фактов в совокупности с очевидными выводами поверг бы обычного человека в депрессию. Он мог бы прийти к заключению, что живет в неуправляемом обществе. После предпринимаемых в течение семи лет попыток – по большей части неудачных – управлять Калифорнией Шварценеггер определенно не выглядит подавленным. «Вы должны понять, это было так здорово! – говорит он. – Нам было так весело! Были времена неудач. Были времена разочарований. Но если хочешь жить, а не просто существовать, то нужно пережить и драматические моменты». Когда мы делаем остановку вблизи того места на пляже, где он начинал свою американскую карьеру культуриста, он говорит: «Надо отстраниться и сказать: “Меня избрали при необычных обстоятельствах. И я ухожу при необычных обстоятельствах”. Надо выбирать что-то одно. Нельзя быть маменькиным сынком».

Необычные обстоятельства заключались в непрекращающихся финансовых кризисах. Он пришел к власти в период спада после интернет-бума; он ушел в период спада после жилищного бума. До и после нашей поездки на велосипедах я пытался выяснить его точку зрения на жилищный пузырь. Он рассказал, как в середине 2007 г. впервые заметил, что в экономике Калифорнии происходит что-то неладное. В то время как раз заканчивалось обсуждение бюджета, и он получил данные, хотя и липовые, которые позволяли объявить бюджет сбалансированным. К нему в кабинет пришел помощник и сообщил тревожную весть: налоговые поступления за текущий месяц были ниже ожидаемых. «Мы вдруг недополучили $300 млн за месяц, – говорит Шварценеггер. – В голове промелькнуло: “Ничего себе”. Я чувствовал, что-то назревает». Вскоре после этого он нанес визит Джорджу Бушу в Белом доме, где сделал доклад – как всегда, оптимистичный. «И там был этот парень – он отвечал за жилье, забыл его имя. Мировой мужик. Почему-то он был откровенен со мной. Уж не знаю почему. Он, наверное, решил, что я не буду болтать об этом всему миру, и я действительно не болтал. Так вот, после доклада он и говорит: “Отличная речь, но впереди у нас большая проблема”. Я спросил: “Что вы имеете в виду?” Он ответил: “Я изучил некоторые цифры – дело дрянь”. Больше он ничего не сказал. Не стал уточнять». Падение цен на жилье в Соединенных Штатах означало обвал цен на жилье в Калифорнии, а обвал цен на жилье в Калифорнии означал снижение налоговых поступлений. «В следующем месяце наши доходы сократились на $600 млн. К сентябрю дефицит достиг миллиарда».

Исчезла надежда, что налоговых поступлений Калифорнии хватит для оплаты даже урезанных услуг. «Этот кризис свел на нет последние три года работы, – говорит Шварценеггер. – Вдруг ты начинаешь раздражать всех и каждого. Парки не получают денег, и сразу же оказывается, что все влюблены в парки. Люди особенно обращают внимание на то, что непосредственно воздействует на них: так уж устроен человеческий разум».

То, каким образом дальнейшее ухудшение публичных услуг непосредственно воздействовало на людей, могло и не быть непосредственно очевидно губернатору, сидящему в Сакраменто. Как указывала Мередит Уитни, у штата есть шикарная возможность утрясти свои финансовые проблемы, свалив их на города. Вот самый яркий из бесчисленных примеров: в мае 2011 г. Верховный суд США поддержал вывод о том, что в тюрьмах Калифорнии заключенные подвергались жестоким и необычным наказаниям в нарушение Восьмой поправки к конституции. Суд предписал штату либо построить больше тюрем, либо выпустить на свободу 30 000 заключенных. Штат – который по-прежнему переплачивал тюремным охранникам – предпочел выпустить заключенных и таким образом сэкономить на их содержании. Возможно, в будущем возрастет число преступлений и зависимость от местных общественных услуг, но платить за это должны местные власти. В какой-то момент нашей беседы я спросил Шварценеггера, сколько времени он как губернатор уделял помощи на местах в решении проблем, связанных с кризисом большого штата. Вопрос явно вызвал у него раздражение. «Я не вникал во всякую ерунду на местах, – сказал он. – Мое призвание – решать глобальные вопросы».