Бумеранги (СИ)

- Время реагирования - семь минут, я проверял несколько раз. Если услышишь шум - любой, сразу жми. И дуй на второй этаж, там можно закрыться и продержаться до приезда помощи.

По его тону я понимаю, что он задумал что-то рискованное. Он мог бы ограничиться запиской на кухне «скоро буду», а нет, обнимает и целует в висок. Он же не прощается? Я сжимаю его ладони очень сильно, а затем хватаю за лицо, притягиваю к себе, заставляя приподняться, и легонько целую в щеку. Он должен понять, что я переживаю.

- Не паникуй. Ты всё поняла? Кивни мне. Умница. Прости, если обидел сегодня, надо потерпеть. Для меня это важно. Я скоро приеду. Если нет, то после обеда свяжись с Антоном. А сейчас спи. Я ушел.

В смысле «если нет»? Это как вообще понимать?

В панике я хватаюсь за его свитер, но он сжимает мои запястья так сильно, что приходится разжать пальцы. Физически с ним не тягаться. Он считает, что ему нужно уехать, и он это сделает, я ничего не смогу изменить, как бы сильно меня не пугала эта затея.

«Ровер» выезжает на улицу, я наблюдаю из окна, как Костя закрывает ворота, затем долго смотрю вслед машине, даже не сомневаясь, что они едут совершать глупости. Разве может найтись достойное похвалы занятие для двух подвергающихся травле парней в пять утра? Очень сомневаюсь, что они решили помочь дворнику очистить от снега ближайший школьный дворик.

Нападений в этот день на дачу не происходит, что, впрочем, логично. Зачем, ведь Кости тут нет. Мир крутится вокруг Разы, мы остальные - так, рычаги давления да кнопки.

Сжимая телефон, я слоняюсь по дому, Кристина спит после бурной ночи у монитора. Ни Рок, ни Костя, ни Антон, ни Алексей на сообщения не отвечают, звонки сбрасывают. Сердце не на месте. Вполне понимаю Антона Игоревича, который, как говорит его жена, в шаге от инфаркта. Хоть сотню охранников найми, совершенно непонятно, что в голове у этого геймера, и до какого чудесного решения он додумается.

Никогда не верила, что так действительно можно, но я искусала губы едва ли не в кровь от нервного перенапряжения, а к одиннадцати часам могла лишь молиться, чтобы он вернулся живой. Ночь со всеми ее страхами и сомнениями осталась позади, и день принес с собой иное видение ситуации. Теперь я вновь боялась не его, а за него. Как же сложно его любить, хоть бы кто-нибудь вложил толику мудрости в мою дурную голову.

Пожалуйста, просто вернись. Ко мне. Во всем остальном потом разберемся, а сейчас садись за руль и направь машину в мою сторону!

Что если сейчас мне позвонят и скажут, что его больше нет? Нет травли. Нет лидера, которым бредит моя Кристина. Нет того, кто знает рецепт заветного коктейля «Путь в «Данте». И что же со мной тогда случится? Испытаю облегчение? Сомневаюсь. Наступит мой личный конец света? Ближе к правде. Он ведь предложил встречаться, а я так и не ответила.

Промолчала. Он напомнил, а я перевела тему.

Что если он тоже прикипел ко мне?

Лишь бы с ним все было хорошо. Я молюсь. Я все сделаю.

Он хороший, я верю в это. Я знаю, какой он настоящий. Мне не нужно другого.

Только бы вернулся.

Наверное, если бы было возможно, я бы дыру глазами протерла на перекрестке, но мое внимание наконец-то вознаграждается! Из-за поворота выруливает «Ровер» со знакомыми номерами и направляется в сторону дома, а я бегу встречать. Отключаю сигнализацию, накидываю пуховик, ботинки и вылетаю на крыльцо. В лицо сотней иголочек ударяет морозный воздух, хватаю его полной грудью, аж в горле першит, так жадно. «Ровер» останавливается, двигатель перестает работать. И Рок покидает водительское место.

А больше из машины никто не выходит. Рок закрывает дверь, замыкает авто и заходит во двор. Я не дышу. Смотрю на него, чувствуя, что зубы стучат.

Почему он за рулем? Почему вернулся один?

Он подходит ко мне, смотрит понуро, а у меня начинается истерика. Боже, зачем я их отпустила сегодня ночью?! Знала ведь, что авантюру задумали. Надо было вцепиться мертвой хваткой, нужно было тысячу раз поцеловать его, поклясться в чем угодно. Лишь бы убедить остаться дома в безопасности.

Рок подходит, я вижу у него над бровью свежую заклеенную пластырем ссадину и синяк на скуле, и меня уже бьет крупной дрожью. Он моргает, глядя на меня. Потом хватает за предплечья.

- Эй, дурочка, ты че такая бледная? Все нормально. Чего там скулишь?

Я и правда то ли скулю, то ли всхлипываю.

- Где Костя? - только и могу выдавить.

- Губы все синие, пошли в дом. Да нормально с ним все.

- Где-е-е?

- Не реви, у Антохи он, - Рок ничего не придумал лучше, лишь крепко обнял и прижал меня к себе.

- Вы два больных идиота! - ругаюсь я, отпихивая его. - Ненавижу вас! Я думала, это утро меня похоронит. Что случилось? Откуда у тебя синяки?

- Пошли в дом, расскажу. Что-нибудь.

Напрягает серьезность Рока. Этот парень ассоциируется с глупыми шутками и несвоевременным смехом, который всех раздражает. Я вижу его уже пять минут хмурого, задумчивого, будто он находится под впечатлением от случившегося. Рок думает, и со стороны это смотрится, прямо скажу, жутковато.