Бундори

Сано направился к дверям морга, в душе шевельнулось мрачное предчувствие. Он никогда не знал, что здесь найдет. Робко переступив порог, он сначала затаил дыхание, а затем выдохнул с облегчением.

В большой комнате эта, одетые, как и Мура, в кимоно из небеленого муслина, у высоких столов обматывали пеньковыми веревками трупы, завернутые в белые саваны из хлопка, чистили и раскладывали по ящикам ножи и лезвия, мыли швабрами деревянный пол. Каменный желоб для стока воды у основания одной из стен был пуст: воду для обмывания трупов уже спустили. Окна стояли нараспашку, и волны прохладного воздуха унесли застоявшиеся запахи. На возвышении в углу работал доктор Ито, человек лет семидесяти, с короткими густыми седыми волосами, слегка поредевшими на висках. Он был одет в темно-синий хитон, традиционную одежду лекарей. Когда Сано вошел в комнату, Ито поднял глаза от толстой книги, в которой делал записи.

— А, Сано-сан. Добро пожаловать. — Доктор положил кисть, проницательные глаза засветились радостью, костистое, аскетическое лицо смягчила улыбка. Двигаясь через комнату, чтобы поприветствовать Сано, Ито казался живой иллюстрацией политики сёгунов Токугавы.

Пятьдесят лет назад бакуфу фактически отрезало Японию от внешнего мира в надежде стабилизировать положение в государстве после многих лет гражданской войны. Только голландцам оставило ограниченные торговые привилегии. Иностранные книги были запрещены, любой, уличенный в занятии иностранными науками, подвергался суровому наказанию.

Однако несколько смелых ученых голландской школы, вроде доктора Ито, втайне продолжали заниматься наукой. Ито поймали за руку. В результате громкого скандала признанного медика императорской семьи арестовали и приговорили к пожизненному исполнению обязанностей смотрителя морга. Но сильный духом человек и в заточении нашел источник утешения. Находясь вдали от властей, он занялся анатомированием, имея в распоряжении неограниченное количество научного материала.

Сано поклонился и протянул пакет:

— Приветствую вас, Ито-сан. Примите, пожалуйста, в знак моей дружбы.

Доктор Ито в ответ высказал традиционные слова благодарности и возражения и принял пакет, где лежали письменные принадлежности, — единственный подарок, который он принимал от Сано. В первый и последний раз, когда Сано принес более существенный подарок, друг счел себя оскорбленным, дескать, он не объект для благотворительности. Теперь Сано, когда хотел помочь доктору, передавал пищу, топливо и некоторые предметы роскоши через Мура, тот потихоньку переносил дары в хижину Ито. Все трое знали об этом, но, оберегая гордость доктора, делали вид, будто ничего нет.

— И что привело вас сюда сегодня? — спросил доктор Ито, пристально глядя на Сано. — Мне почему-то кажется, нечто большее, чем желание отдохнуть в приятной компании.

— Сёгун поручил мне расследование убийства Каибары Тодзю, которому...

— Отсекли голову для бундори. — Радость доктора никак не соответствовала характеру происшествия. — Да, я слышал об убийстве. И вам предстоит найти преступника. Прекрасно!

— Не так уж и прекрасно, — озадаченно возразил Сано. Он рассказал о том, что полиция не выражает готовности к сотрудничеству и что на месте преступления не удалось найти улик.

К его удивлению, доктор Ито загадочно улыбнулся:

— Наверное, вы всполошились слишком рано.

Сано подозрительно спросил:

— А что? Вам что-нибудь известно?

— О, очень может быть. Может быть.

Сано собрался попросить более подробную информацию, но хитрый огонек, сверкнувший в глазах Ито, остановил его. Друг мало имел в жизни удовольствий. Пусть чуть-чуть порадуется своему секрету.

— Я бы хотел осмотреть останки Каибары.

— Конечно. Освободите столы, — приказал доктор Ито. — Принесите тело и голову, которые поступили сегодня утром. Мура? — Он повернулся к помощнику, только что вошедшему в комнату. — Будь готов ассистировать.

Мура незаметно кивнул Сано, дескать, подарки спрятаны, и сказал:

— Да, господин. — И пошел к шкафу за инструментами. Слуги унесли спеленатые тела и вскоре вернулись с двумя свертками: большим продолговатым и поменьше прямоугольной формы, оба завернуты в грубую мешковину. Положив свертки на разные столы, слуги покинули помещение.

— Останки пока не обмыты и не приготовлены к кремации, — предупредил доктор Ито.

— Очень хорошо, — одобрил Сано, рассчитывая найти улики.

Но, когда Мура начал открывать свертки, Сано внутренне напрягся, представив их содержимое. «Хорошо бы пища, съеденная накануне, полностью усвоилась, тогда мне не станет дурно, как в прошлый раз», — подумал он. Сано насмотрелся на трупы при разных обстоятельствах и в более неожиданных местах.

И вот мешковина на полу. Сано с трудом проглотил комок в горле. Кровь настолько сильно пропитала одежду Каибары, что определить ее первоначальный цвет было нельзя. Кровь покрывала и мечи в ножнах, которые все еще опоясывали тело, и стыла толстым слоем вокруг раны на шее. Сано заставил себя подойти поближе и вздрогнул, почувствовав сладковатый, тошнотворный, с металлическим привкусом запах разложения.