Бункер

— Мне дали неплохую пенсию. От родителей достался дом на берегу озера. Планировал поселиться там, ловить рыбу, кормить комаров, выращивать огурцы… — голос Джона едва заметно дрогнул.

Я затихла. Потом подсела ближе и провела рукой по груди. Она была теплая и твердая.

— Расскажи, — тихо произнесла я, — это… страшно?

— Страшно, — ответил он, поняв, о чем я спрашиваю. И я вдруг увидела его настоящего. И тоску в его глазах, и боль, и желание. Его неистребимую привычку держать все в себе и не показывать эмоций, его неохоту ни с кем сближаться, идти на контакт. И дикое немыслимое одиночество, спрятанное глубоко внутри, так глубоко, что он сам этого не видит. Огромное, как космос.

Я наклонилась и легла рядом. Уткнувшись лицом в грудь, закинув ногу на его ноги, обняв руками за талию. Вытянулась вдоль его длинного худого тела и замерла, тихонько сопя. Было тепло и спокойно. Как уже давно не было. Казалось, все проблемы ушли, нет ни войны, ни взрывов, ни борьбы за власть. Мы просто лежим на кровати, у меня дома, тихо тикают часы на столе, где-то за окном шумит город. И так хорошо и безмятежно на сердце. Я пригрелась, даже немного задремала, вполглазика. Потянула ногу вверх и наткнулась на выпирающий твердый бугор. Сон слетал в одну секунду.

Я медленно подвигала коленом туда-сюда, ощущая необыкновенное, будоражащее кровь предвкушение. Как же я давно занималась любовью! Наверное, полгода назад в последний раз. И то, с Алексеем давно не ладилось, секс был механический, не приносящий удовлетворения ни мне, ни ему. А сейчас внутри меня словно закручивалась тугая пружина, сильнее, сильнее, стремящаяся к освобождению. Я потерлась носом о его грудь, вдохнула запах и открыла веки. Почти черные глаза Джона внимательно, напряженно смотрели сверху вниз. Я улыбнулась. И поцеловала его в плечо. Мужчина медленно склонился надо мной, не отрывая от лица взгляда, словно боялся упустить даже малейшую мою эмоцию. А может, опасался, что я передумаю? Никогда!

— Я пью таблетки, — шепнула я и глупо, по-девчоночьи, хихикнула.

— Замечательно, — пробормотал он и накрыл мои губы своими. Я тут же отрыла рот, впуская язык, приглашая, дразня, разжигая пламя, которое и так вспыхнуло до небес.

— Не спеши, — шепнул он мне, медленно скользя ладонью по ноге вверх, задирая рубашку, собирая в кулак тонкую ткань, — я хочу все рассмотреть и потрогать. Я так давно этого ждал.

— Что ты не особо спешил… — выдохнула обиженно я.

— Я странный, — хмыкнул мужчина, и я мысленно согласилась «Еще какой!», — но я стопроцентно был уверен, что в итоге получу тебя. Это как… предчувствие, — Джон пристально посмотрел в глаза, — понимаешь?

Конечно, я понимала. Я с первого дня ощутила то же самое. И пусть его профессия сделала его осторожным, научила железной выдержке и хладнокровию, от судьбы не уйдешь. Я сердцем чувствовала ту нить, которая нас связала. Он назвал это предчувствием (с его работой очень хорошее умение), я называла это интуицией.

— Ты такая яркая, — шептал Джон, покрывая поцелуями грудь, шею, отводя в сторону волосы, добираясь до чувствительного местечка за ушами, — сильная, вспыльчивая, как звездочка. Я всю жизнь остерегался бурных эмоций, людей, считая их опасными и для работы и для жизни. Я был прав…

— Но сейчас ты же не на работе, — только и смогла произнести я, голос уже не слушался. А этот невозмутимый мужчина сделан из камня. Мое тело сгорает на медленном огне, а он даже не разделся. Дрожащими пальцами начала снимать его рубашку, потянулась к поясу брюк.

Бесконечная ласка в каждом движении. Словно он много лет держал себя в тисках, а сейчас всю нерастраченную нежность выплеснул на меня. Замирает сердце от вида возбужденного тела мужчины, гибкого, сильного. Я провожу ладонью по каменным мышцам ног, ягодиц, пресса. Иголочками покалывает кожу. Меня сжимают горячие тиски рук. Неспешные легкие касания там, здесь. Пальцы на коже, на животе, между ног. Божественно.

Я была так возбуждена, что начала содрогаться, только он вошел в меня. А потом еще раз, уже вместе с ним. Никакой спешки, словно у нас целая жизнь впереди. Даже, когда я стала просить, цепляясь за плечи, жалобно умоляя дать мне освобождение, подталкивая к разрядке, он не сжалился. Все так же ритмично и плавно входил в меня, неспешно лаская, покусывая мочки ушей, сжимая ягодицы, закручивая спираль наслаждения до максимума, чтобы потом взорваться необыкновенным фейерверком одновременно.

— Если бы ты не проявила инициативу в ближайшее время, я бы сам тебя изнасиловал, — выдохнул Джон в шею, перекатываясь на кровать и освобождая от своей тяжести. Обнял и прижался щекой к груди, неспешно выводя пальцами узоры.

— Если бы я знала, что будет так классно, я бы затащила тебя в постель еще месяц назад, — смогла ответить я отдышавшись.

Я почувствовала грудью, как он улыбнулся. Внизу живота опять разлилось тепло. Я стала нимфоманкой? Рука сама потянулась вниз и нащупала полутвердый член. Под моими пальцами он мгновенно окаменел. Я легла сверху, потерлась телом и замурчала.

— Теперь я полноценная фаворитка?