Бункер из Дождя (СИ)

- Врачи у него из спины вот это достали! - Показал Петров осколок, развернув носовой платок. - Я вас не понимаю. Ну ладно, какой-нибудь армейский прапор-забулдыга, но вы же знаток всего этого! Вот действия ваших подчинённых можно списать на идиотизм и в клинику их на исправление отправить... вы сами себе срок шьёте! Кого выгораживаете? По глазам вижу, что врёте! Не хотите сотрудничать. Я ухожу. Комендант честный человек, генерал, партиец. Он подтвердит ваши показания! Да? - Петров посмотрел на коменданта. Тот, нехотя, кивнул. - Вы мне без надобности. Я хочу знать, откуда клубочек прикатился!

- Тогда! - Прокурор, что-то жарко начал шептать на ухо Петрову, а комендант, решил прогуляться по своему кабинету.

- Однако же! - Петров носовым платком вытер ухо, завернул в него осколок и убрал в карман. - Я приду и к нему, а он откажется от своих слов! Пишите показания на него. А всё предыдущее, я похороню в глубинах моего сейфа. А своих оболтусов сплавьте в самый зачуханный гарнизон, чтобы они здесь языком не цокали.

Прокурор посидел, раздумывая, постучал пальцами по столу, взял листок и начал писать.

- Гарантируете? - Спросил он, отдавая его.

- Гарантирую! - Ответил Петров, прочитав показания прокурора. - Идите за своими!

Комендант по селектору отдал приказание дежурному по комендатуре.

- У тебя водка есть? - Спросил Петров его. Тот кивнул.

- Вот смотри Илья Михайлович, что я обнаружил. Российскую империю, наравне с другими факторами, добили юристы.

- Как это?

- А кем были Ленин, Керенский? Но, в отличие от нынешних, они были образованы. Сословность - это тоже некий блат. Но учились-то они сами и как следует. А потом объявили: свобода, равенство, братство. Армии и не стало. Потому что в армии нет ни свободы, ни равенства, ни братства. А сейчас у нас объявили: демократия, гласность, перестройка. Значит и наша армия пойдёт под откос. Сам знаешь, если и перестраиваться, то надо знать, как это делать и кому! А если никто не знает кому куда поворачиваться и идти - это хаос. Вот такие юристы и Советский Союз ухлопают! Ведь дедовщина и воровство это и их рук дело! Вернее, безделье. Все обленились. Никто ничего не хочет, кроме как что-то урвать для себя. Будь здрав! - Они стукнулись стаканами. Петров выпил, встал и быстро вышел.

5.

Петров вышел на крыльцо и остановился, поглядывая на свою машину, улицу, движения по ней автомобилей, автобусов и пешеходов. Потом полез в карман, достал портмоне и вынул оттуда три рубля. Засунул обратно и вынул пять. Подошёл к машине. Сергеев и Павлов быстро вылезли из неё.

- Берёте такси! - Протянул Петров пять рублей. - В расположение. Павлов, да? Идёт к себе. Надеюсь уже устроили его? - Павлов и Сергеев кивнули одновременно. - Три человека с собой. Без оружия. Адрес сообщу.

Петров сел в машину и быстро укатил. На красноватом лице Сергеева не было никаких эмоций. Он просто поднял руку. Остановилось не такси, а оранжевый "Москвич" времён его былых побед, на различных ралли. На пять рублей водитель поморщился, но согласился. Видать, ему было не по пути.

- Я могу позвонить? - Спросил Павлов, когда они вошли на территорию части.

- Звонить можно только от дежурного, да и то надо быть в списке. Разговор записывается. А вас в списке нет. Появитесь дома только после карантина. Захотите выйти, вас не выпустят. Через забор тоже не получится. У нас появилась отличная собака. След ведёт исключительно.

- Как это появилась? Сама пришла?

- Нельзя так сказать, конечно. Алексеев, которого мы навещали в госпитале, то ли её в плен взял, то ли переманил, то ли завербовал...

- Не понял товарищ майор.

- Когда группа появилась она нашла их обоих в той американской машине. Они, обессиленные, лежали, обнявши друг друга и собака никого к нему не подпускала. Поэтому в вертолёт их погрузили вместе. Можно так сказать, что наш сбежал к ним, а этот пёс, улетел к нам. Размен. Уже зачислен на довольствие и несёт службу. Перипетии судьбы! Отдыхайте. Можете сходить в бассейн. Ключи у дежурного. Я его предупрежу.

- Танюша, как наш сынок? - Сняв только шапку, но ещё не сняв пальто, спросил Александр Григорьевич.

- Растёт, а сейчас спит. Чайку?

- У меня есть кое-что есть получше! Кубинский ром и сигары. Не забывают люди, какое я им благо сделал. Что твой муж? Осваивается на новом месте?

- Недоволен, но зато в Москве. Ему там даже жильё дали.

- Не соглашайся там жить. Как же мы там будем встречаться?

- А его командир сказал, что осенью Юре могут и майора кинуть!

- Брехня. На такое даже я неспособен! Пойдём на кухню, а потом в койку.

- Может завяжем с этим? Неудобно как-то. Мне, кажется, я его полюбила, да и он тоже. Так старается.