Бункер. Смена

Анна повернулась к двери. Из темноты за ней доносились шаги.

— Отец. Теперь он единственный, кто имеет доступ на этот этаж.

— Теперь?

— Да. А где, по-твоему, Виктор раздобыл пистолет? — Она заговорила тише. — Я была здесь, когда он спустился и вскрыл один из ящиков. А я этого не услышала. Послушай, отец винит себя в том, что случилось с Виктором, и до сих пор не верит, что это имеет какое-то отношение к тебе или к твоему отчету. Но я знаю Виктора. Он не был сумасшедшим. Если ты хоть что-то можешь сделать, то сделай, прошу тебя. Ради меня.

Она сжала его руку. Дональд опустил взгляд: он даже не осознавал, что она ее держит. В другой руке у Анны был сложенный отчет. Шаги приближались. Дональд кивнул, соглашаясь:

— Спасибо.

Она выпустила его руку, схватила с койки пустой стакан Дональда, затем свой и посуду с бутылкой поставила на один из стульев, придвинув его к столу. Турман подошел к двери и постучал.

— Заходи, — пригласила Анна, поправляя волосы.

Турман несколько секунд разглядывал их.

— Эрскин планирует небольшую церемонию, — сказал он. — Только для своих. Для тех из нас, кто знает.

— Конечно, — кивнула Анна.

Турман прищурился и перевел взгляд с дочери на Дональда. Похоже, Анна восприняла это как вопрос.

— Донни полагает, что сможет помочь, — сказала она. — И мы решили, что ему будет лучше работать здесь, со мной. Во всяком случае, до тех пор пока мы не добьемся каких-то результатов.

Ошарашенный Дональд повернулся к ней. Турман промолчал.

— Нам понадобится еще один компьютер, — добавила она. — Если привезешь, то я сама его подключу и настрою.

А вот это Дональду понравилось.

— И конечно, нужна еще одна койка, — с улыбкой добавила Анна.

33

Бункер № 18

Миссия скрытно ушел после стычки с фермерами, а остальные носильщики разбежались. Он урвал несколько часов сна на промежуточной станции на десятом этаже. После полученных ударов его нос онемел, а губы напоминали о себе пульсирующей болью. Ворочаясь, будучи слишком взвинченным, чтобы лежать спокойно, он встал на рассвете и понял, что идти в Гнездо слишком рано: Ворона, она же миссис Кроу, еще спит. Тогда он отправился в кафетерий — посмотреть на рассвет и достойно позавтракать: премиальные от коронера жгли карман не хуже, чем жгло ободранные костяшки пальцев.

Он компенсировал болячки и раны заслуженным горячим завтраком в компании тех, кто приходил с ночной смены, и понаблюдал, как за холмами клубятся и оживают облака. Далекие каркасы зданий — Кроу называла их небоскребами — первыми уловили лучи восходящего солнца. То был знак, что мир проживет еще один день. Его день рождения, вспомнил Миссия. Он оставил тарелки на столе, добавив чит для того, кто за ним уберет, и попытался выбросить из головы любые мысли об очистке. Затем промчался вниз восемь этажей, пока бункер не проснулся окончательно. Он направлялся в Гнездо, не ощущая себя даже на день старше.

На лестничной площадке девятого этажа его приветствовали знакомые слова. Над входной дверью вместо номера этажа значилось:

Воронье гнездо

Слова были выведены жирными буквами и яркими красками. Их обводили годами, еще с прошлых поколений, и один цвет накладывался на другой, а выведенные детскими руками буквы смотрелись кривовато. Дети бункера приходили и уходили, от них сохранялись лишь выведенные кисточками следы, но Старая Ворона оставалась.

Ее гнездо состояло из детского сада, дневной школы и учебных классов для детей с верхних этажей. Она сидела в этом гнезде так долго, что никто из ныне живущих не мог вспомнить, когда оно появилось. Поговаривали, что она ровесница самого бункера, но Миссия понимал, что это всего лишь легенда. Никто не знал, сколько лет бункеру.

Когда он вошел в Гнездо, в коридорах было пусто и тихо — он явился слишком рано. Из одного класса доносился негромкий скрежет — там расставляли парты. В другом Миссия заметил двух учителей — они совещались с озабоченными лицами. Наверное, размышляли, что делать с более молодыми версиями себя. Аромат крепкого чая смешивался с запахами клея и мела. Ряды металлических шкафчиков в коридоре давно нуждались в покраске и были усеяны вмятинами от кулачков. Увидев их, Миссия перенесся в другой возраст, и ему показалось, что лишь вчера он терроризировал этот коридор. Он и его друзья, с которыми он больше не видится — или, по крайней мере, видится не так часто, как хотелось бы.

Комната миссис Кроу располагалась в дальнем конце коридора и примыкала к единственной квартирке на всем этаже. Квартирку соорудили специально для нее, переделав классную комнату, — во всяком случае, так говорили. И хотя она теперь учила только малышей, вся школа принадлежала ей. Это было ее гнездо.