Бунт

Когда Роуэн открывает дверь в ванную, вода в душе уже остыла, но я все еще сижу в углу кабины. Полностью одетая, она забирается ко мне и крепко обнимает. Подруга держит меня, пока я пытаюсь взять себя в руки, а затем помогает выбраться из душа и вытирает меня, в то время я притворяюсь, что со мной все в порядке.

Она достает две футболки и две пары легинсов из моего комода, мы переодеваемся ко сну и забираемся в мою кровать. Роуэн располагается позади меня, расчесывая щеткой мои влажные волосы, и не произносит ни слова. В комнате густая тишина, спускающаяся по моему горлу и вызывающая тошноту, поэтому я говорю единственное, что могу сейчас сказать.

— Я не хотела грубить тебе на концерте.

Роуэн перестает расчесывать волосы и обнимает меня за плечи, прижавшись щекой к затылку.

— Я хочу убить его, Ди.

Когда я ничего не отвечаю, она добавляет:

— Это не сойдет ему с рук. Ты должна заявить на него.

Я беру ее за руку и качаю головой.

— Почему?

— Не то чтобы он изнасиловал меня, — отвечаю я, и от этих слов мне вновь хочется вырвать. Меня мутит, и я закрываю глаза, чтобы успокоить тошноту. Он был близок. Слишком близок.

— Но он… — Роуэн замолкает.

Он касался меня. Сделал мне больно. Зажал меня, и если бы Джоэль пришел несколькими минутами позже…

— Он зашел слишком далеко, — заканчивает Роуэн. — Он не имел права, Ди. Это изнасилование.

— Я первая поцеловала его.

Сама пришла к нему и даже в автобусе я наслаждалась происходящим. Коди хорошо целовался. Мне нравилось целовать его.

Я закрываю глаза и делаю долгий вдох через нос, когда желудок вновь начинает бунтовать.

Роуэн разворачивает меня за плечи, чтобы взглянуть мне в глаза, ее лоб нахмурен.

— Это не имеет значения… Ты ведь знаешь это, да?

Когда я не отвечаю, она сжимает мои плечи и спрашивает:

— Ты сказала ему «нет»?

Не сразу. Я должна была сказать раньше.

— Да, но…

— Никаких «но». Если ты сказала «нет», это было единственное, что тебе нужно было сказать.

Она не понимает, но я и не ожидала этого от нее. Роуэн никогда бы не попала в подобную ситуацию. Она никогда бы не опустилась до поцелуев с парнем типа Коди. Никогда бы не переспала с тем парнем с работы, с которым я была прошлой ночью. Никогда бы не трахнулась едва ли не с каждым парнем из футбольной команды в старшей школе.

Потому что она не шлюха. А я — да.

Когда кто-то стучит во входную дверь, я впадаю в панику и прошу ее не открывать. Никого не хочу видеть. Не хочу, чтобы кто-то увидел меня. Когда Джоэль со своей пассией, Роуэн с Адамом и, Господи, все видели, как я выплакала свои глаза в автобусе — я не была уверена, почувствовала ли облегчение от их появления или была так унижена, что хотела лишь умереть.

Мы с Роуэн ждем, когда человек уйдет, но вместо этого раздается новый стук.

— Я пойду и гляну, кто это, — говорит она и выходит из спальни.

Я остаюсь в постели, вне зоны видимости от входной двери, и слушаю, как Роуэн идет, чтобы взглянуть в глазок. Затем она открывает дверь.

— Она в порядке? — раздается голос Джоэля, как только открывается дверь. Я кладу на колени подушку, жалея, что она недостаточно большая, чтобы спрятаться под ней.

— Да, — отвечает Роуэн. — То есть будет в порядке.

— Где она? — Его голос эхом раздается в коридоре снаружи моей входной двери, и я молюсь, чтобы Роуэн не впустила Джоэля внутрь. Не хочу знать, как он будет смотреть на меня. С жалостью? Отвращением? Злостью? Не хочу видеть ничего из этого.

Господи, пожалуйста, просто уходи. Не хочу видеть его лицо.

— Она спит, — Роуэн лжет ради меня, и я зарываюсь лицом в мягкую подушку, мечтая, чтобы я могла жить внутри нее, где никто не смог бы меня найти. — Я попрошу ее позвонить тебе, хорошо?

— Ты останешься здесь на ночь? — спрашивает Адам.

— Да, — отвечает Роуэн.

— Вот ее сумочка, — едва слышно произносит Джоэль, и Роуэн ахает.

— Боже мой, что с твоими руками?!

— Он не должен был трогать ее, — отвечает он таким голосом, от которого мурашки бегут по телу — опасным и непримиримым.

Мне любопытно, что с его руками, но слышу щелчок закрывающейся двери. Я едва слышно подхожу к рассохшейся двери в спальню, выглядываю и вижу, как Роуэн выходит в коридор и закрывает за собой дверь. Не будь я так физически и эмоционально истощена, я бы осмелилась приложить ухо к двери и подслушать остаток их разговора. Вместо этого я забираюсь в постель и с головой укрываюсь одеялом, притворяясь, что сегодняшний день — просто дурной сон, и я не предложила Коди облапать меня.

Что я не заслужила произошедшее.

Глава 8

Следующим утром звук собственного страдальческого стона пробуждает меня от беспокойного сна. Каждая мышца в моем теле ноет так, словно я бегала во сне, и когда я опираюсь на руки, чтобы встать с кровати, резко выдыхаю и падаю обратно на матрас. Слезы жалят мои глаза, когда я подношу запястья к лицу и вижу болезненные красные и фиолетовые синяки, уродующие оливковую кожу.

— Ди? — окликает Роуэн из-за закрытой двери. — Ты в порядке?