Бунт

Если бы они только знали, что прошлой ночью он сказал мне, что я не его девушка и что он не предлагает мне встречаться…

Однако наблюдение за тем, как девушка отходит от него, вызывает во мне легкий трепет, а когда я подхожу к Джоэлю, и он притягивает меня к себе на колени, мое сердце скачет так же радостно, как и Молли. Девушки посылают мне тайные улыбки и устраивают спектакль, демонстрируя свои футболки.

— Как тебе, Вэн? — спрашивает Никки, кружась перед ним, и практически выдавливает Эшли или Веронику, или как бы, черт возьми, не звали блондинку.

Вэн интимно скользит пальцами по ее голой спине.

— Мне нравится.

Лицо Никки озаряется, и Вэн награждает ее улыбкой, но момент теряется, когда девушка, сидящая у его ног, спрашивает:

— А можно мне такую?

— Нет! — пищит Молли, бросаясь на колени Вэна и закидывая ноги на ручку кресла. — Ди должна сохранять производство на низком уровне, чтобы спрос оставался высоким. Это подлинники Ди. К тому же, ты даже не знаешь ее и просто просишь ее об этом?

Я вижу, как Роуэн окидывает меня взглядом, недоумевая, когда это девушки познакомились со мной, но единственный ответ, который у меня есть — уклончивое пожимание плечами.

— Могу я купить одну? — предлагает блондинка, когда Молли размахивает ногами и едва не пинает ее по лицу.

Я собираюсь отказать ей, так как на самом деле не хочу пропустить еще одну вечеринку, но Шон включается в разговор, прежде чем мне удается что-то сказать.

— Сколько бы ты заплатила?

Сегодня на фестивале футболки продавали за двадцать баксов. Любопытствуя узнать, заплатит ли она, я удваиваю стоимость.

— Сорок баксов за футболку.

Никки фыркает.

— Ни в коем случае. Как минимум пятьдесят.

Молли кивает в знак согласия, и прежде, чем мне удается ответить, Шон говорит:

— Следи за нашим сайтом.

Шон словно неофициальный менеджер группы. Он тот, кто организовывает шоу, кто держит всех в узде и общается с нужными людьми. Судя по блеску его глаз и улыбке, обращенной ко мне, у меня странное чувство, что я только что стала одной из тех людей.

— Черт, это хорошая идея, — произносит Вэн, и мой мир перестает вращаться. — Я поговорю с мерчандайзерами и попрошу их связаться с тобой.

Я слишком ошеломлена, чтобы ответить, так что вместо этого я просто сижу, как идиотка, пока кто-то не заводит новый разговор. Главным образом, я обращаюсь сама к себе, когда наконец-то произношу:

— Они, вероятно, шутят.

— Почему ты так думаешь? — спрашивает Джоэль, напоминая, что я у него на коленях.

Обняв его за плечо, смотрю ему в глаза.

— Все, что я делаю — кромсаю футболки.

— Все, что я делаю — играю на гитаре, — возражает он.

Я разворачиваюсь, прижимаясь к его телу, думая о том, что это совершенно не одно и то же.

Джоэль крепче обнимает меня и произносит:

— Если ты хороша в чем-то, тебе нравится этим заниматься, и ты можешь на этом заработать денег — ты должна пойти на это.

— Значит, я должна быть проституткой? — возражаю я, и он посмеивается, прижавшись к моей спине.

— Не продавай себя задешево. Ты могла бы быть элитным эскортом.

Я рада, что не смотрю ему в лицо, так что он не может увидеть мою довольную улыбку.

— Ты бы никогда не смог позволить себе меня.

— Ты бы заставила меня заплатить?

— Я бы взяла с тебя двойную плату.

— Почему это?

— Надбавка за риск. Кажется, я растянула мизинец, когда он застрял в тостере.

Джоэль так сильно смеется, что я тоже не могу сдержаться. Все обращают свое внимание на нас, и когда они спрашивают, что смешного, он начинает говорить:

— Мы с Ди были в автобусе и…

Я разворачиваюсь и прижимаю ладонь ко рту Джоэля, его приглушенный смех щекочет мою руку. Разворачиваюсь обратно ко всем, чтобы придумать ложь и закончить его предложение, но он цепляется пальцами за мои бока. Джоэль беспощадно щекочет меня, пока я истерически смеюсь и пытаюсь слезть с его колен.

— ТОСТЕР! — кричит он, когда я убираю ладонь, чтобы скинуть руки с моих боков. Все смотрят на нас, как на сумасшедших, когда мы смеемся и боремся, пока оба не падаем со стула.

Всю оставшуюся ночь Джоэль ведет себя так, словно осознание того, что я боюсь щекотки, круче досрочного Рождества. Он ставит себе за цель найти все чувствительные места, и я задумываюсь над тем, чтобы пооткусывать ему пальцы, когда кто-то поднимает тему о листовках, которые я раздавала на фестивале, о прослушивании, которое мы проведем на следующей неделе.

— Я как раз думал об этом, — произносит Вэн, у него стеклянные глаза от большого количества выпитого пива. Роуэн и Адам уже вернулись в автобус, но все остальные все еще тусуются под морем мерцающих звезд.

Вэн делает еще один глоток пива и добавляет:

— Что случилось с малышом?

— Разве его не Коди звали? — произносит кто-то, и от звука этого имени по моему позвоночнику пробегает мороз.

— Да! — подтверждает Вэн. — Он никогда мне не нравился.

Джоэль перестает щекотать мои бока, чтобы обнять и успокоить, но это бессмысленно. Эти выходные были фантазией. Я должна была знать, что когда-нибудь мне придется проснуться.