Бунт

Он сказал, что это его подарок на мой день рождения, и не успел договорить, как я открутила колпачок самого блестящего пурпурного лака, который имела.

— А что случилось с этим парнем, Марком?

— Марком? — переспрашивает Лэти, явно ощущая дискомфорт.

Испытывая на себе то, что я назвала самым потрясающим маникюром в его жизни, он хмурится и смотрит на лак так, словно от его воздействия могут отвалиться пальцы. Кажется, он едва слышит, что я говорю.

— Марк. Пожарный. — Лэти вопросительно поднимает бровь, и я даю еще подсказку: — Ты познакомился с ним несколько недель назад в Mayhem. Вы некоторое время встречались. Мы еще шутили, что он достаточно хорош, чтобы стать Мистером Февраль в календаре пожарных.

— О! — смеется друг. — Точно, Марк. Ты же знаешь, что он не настоящий пожарный?

Теперь моя очередь удивленно поднять бровь. Ухмылка Лэти становится шире.

— Я просто прозвал его так.

— Почему? — интересуется Роуэн, и искорка озорства вспыхивает в глазах парня.

— Потому что он потушил пожар в твоих штанах? — спрашиваю я, и Лэти смеется, качая головой.

— Потому что у него очень длинный шланг.

— О боже! — восклицает Роуэн, и мы начинаем хихикать.

Мы все еще хихикаем, когда Кит, уставившись на простыни в горошек, выдает:

— Я переспала с Шоном.

Комната погружается в тишину. С отвисшими челюстями мы смотрим на девушку. Глядя на нас по очереди, она смущенно улыбается, словно только осознала, что произнесла это вслух.

— Ты переспала с Шоном? — спрашивает Роуэн, и Кит заливается краской.

— Не сейчас… Это было очень давно. Когда мы учились в старшей школе.

Я и Роуэн переглядываемся. Она посетила несколько репетиций группы с Кит и рассказывала, как странно ведет себя с ней Шон. Но, относясь к нему немного лучше, Роуэн тщательно подбирает слова.

— Он обсудил это с тобой?

Кит качает головой.

— Он не помнит.

— Ты уверена? — интересуюсь я.

На основании того, что Шон сказал о ней на прослушивании, девичий кодекс подстегивает сказать девушке, что она ошибается, но я, как и Роуэн, дружу с Шоном намного дольше.

— Почему спрашиваешь, он что-то говорил? — интересуется она с нотками надежды в голосе.

Я качаю головой.

— Нет, но… — Даже не знаю, как закончить предложение. Не хочу давать ложную надежду, но узнаю в ней то, что вижу каждый раз, когда гляжу в зеркало. Безмолвная тоска по утраченному. — Но думаю, тебя трудно забыть.

Она одаривает меня улыбкой, которая кажется гораздо шире, чем должна быть, словно Кит с трудом сохраняет ее на лице.

— В школе я выглядела иначе. Больше походила на сорванца — футболки с брюками, легкий макияж, никаких татуировок и пирсинга, очки.

— Достаточно сексуальна, чтобы переспать, — произносит Лэти, и она вновь натянуто улыбается.

— Почему ты ничего ему не скажешь? — спрашиваю, замечая, как ее улыбка становится теплее и холоднее одновременно. Это озорная улыбка. Улыбка девушки, выросшей с четырьмя старшими братьями, девушки, которая может сама себя защитить.

— Мне нравится с ним играть. В конце концов, я скажу ему... Наверное.

Я усмехаюсь, а Лэти надувает губы.

— Что же, теперь я здесь единственный, кто не переспал ни с кем из участников группы. Шон, Адам, Дж…

Он запнулся на «Дж», и все мы знаем, по какой причине. Заливаясь краской от стыда, он виновато заглядывает мне в глаза.

— Дерьмо.

— Считай, что тебе повезло, — отвечаю, нанося еще один слой лака на мизинец, прежде чем закрыть баночку. — Кажется, Роуэн единственная, чья история закончилась счастливо.

Лэти хмурится, когда я откидываюсь на спинку стула.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я его завтра пригласил?

— Почему я должна была изменить свое решение?

— Что между вами произошло? — интересуется Кит, и друг слегка качает головой, замирая, когда понимает, что пойман за этим.

— Много всего, — отвечаю я, и когда вижу, что она ожидает продолжения, добавляю: — Слишком много.

— Вы были влюблены?

Ответ на этот вопрос — да, были. И суть в том, что я по-прежнему влюблена. Я люблю его, и ненавижу это чувство. Будь я в состоянии его отключить, то так и поступила бы. Часть меня хочет, чтобы он был счастлив на новом месте, в новой жизни. А другая надеется, что он не может спать, есть и не отдаст сердце никому другому. Я мечтаю, что, когда следующая девушка признается ему в любви, он отправит ее домой.

— Кому еще Маргариты?

Ночью, когда я напилась достаточно, чтобы забыть о Джоэле, а все остальные достаточно, чтобы перестать болтать о нем, Лэти и Роуэн заворачивают меня в кокон из рук. Они делают это в шутку, и все мы хохочем, а потом, так и не расцепив руки, засыпаем. Менее чем через тридцать шесть часов я перееду домой, а в следующем семестре Лэти станет выпускником. Кокон драгоценен, воспоминания еще не стали воспоминаниями, и мы как можно дольше держимся за оставшееся время.

Утром я с трудом выбираюсь из тесного пространства между ребятами, все еще ощущая себя больше гусеницей, чем бабочкой. Поднимаясь по шаткой горке подушек, выбираюсь из нашей крепости, после чего обнаруживаю Кит кряхтящей на кухне.

— Не могу поверить, что мы упаковали твою кофемашину, — произносит она.