Бунт Хаус

У меня нет причин думать, что это сделал Рэн, но каждая клеточка моего тела кричит, что это был он. То, как он смотрел на меня во время нашего английского... казалось, что он замышляет ужасные, злые вещи, и по какой-то нездоровой причине я не могла заставить себя перестать смотреть на него. Этот час, проведенный взаперти в комнате доктора Фитцпатрика, был очень неловким. Мне следовало бы иметь немного больше самообладания. Я должна была быть в состоянии блокировать Рэна. У меня никогда раньше не было проблем с игнорированием парня, но этот парень… Этот парень совсем другой.

Я подозреваю, что он намного больше, чем я могу выдержать. И вторгаться в мою комнату? Ломать все мои личные вещи? Уничтожать единственное, что мне действительно дорого? Это так холодно, расчетливо и жестоко, что я на самом деле боюсь, что не смогу справиться с вниманием такого парня, как Рэн Джейкоби, в одиночку.

Я слишком взволнована, чтобы спать, поэтому расхаживаю взад-вперед у окна, переваривая все это в голове. Какого черта он хочет от меня? И какого черта ему понадобилось в этой комнате? Я так мало знаю о Рэне, что угадать ответы на эти вопросы практически невозможно.

Что мне с ним делать? Что мне делать с этим тревожным очарованием, которое я чувствую, словно змея обвивается вокруг моих внутренностей каждый раз, когда я думаю о его проклятом имени? Как, черт возьми, я переживу эти последние месяцы в Вульф-Холле, не вляпываясь в какую-то ужасную, темную игру? Потому что мне кажется, что сейчас произойдет что-то ужасное и темное. Подобно грозовым тучам, скопившимся в небе над Вульф-Холлом, это предчувствие давит на меня сверху, наполняя ужасом.

Судя по тому, как реагирует Карина всякий раз, когда Рэн, Дэшил или Пакс оказываются поблизости, мои опасения вполне оправданны. Дэшил обошелся с ней ужасно и разбил ей сердце, но что-то внутри меня подсказывает, что в этой истории есть нечто большее, чем она говорит. Она хранит секреты, и я не виню её в этом. Мы дружим всего чуть больше недели. Я не могу ожидать, что Карина поверит мне и примет меня в свой круг доверия, когда ни одна из нас еще не поняла друг друга.

Карина предупредила, чтобы я не подходила близко к парням или их драгоценному Бунт-Хаусу, но черт... Если есть что-то, что мне нужно знать, что-то конкретное, что может помешать мне серьезно пострадать, тогда это будет полезная информация.

Лучшее, что я могу сделать, это держаться подальше от Рэна и его друзей. Избегать контакта с ними любой ценой. И поставить гребаный замок на дверь моей спальни, хотя они запрещены согласно правилам Вульф-Холла. Предписания о пожаре, здоровье и безопасности или что-то в этом роде. Но теперь, когда такое случилось, пусть посмеют мне запретить защитить себя и свои вещи.

К полуночи шторм снаружи становится настолько сильным, что ветер завывает через щели в окнах, а дождь стучит по карнизам над моим окном, как будто старый отряд моего отца тренируется прямо здесь. Снаружи так темно, что я едва различаю ветви огромных живых дубов, нависающих над лабиринтом, вздрагивающих и стонущих под натиском стихий.

Я жила в самых разных местах, климате и ландшафтах. Какое-то время моя мать настаивала, чтобы я осталась с ней на год в Чикаго, когда я была ребенком, но кроме этого все другие дома были в теплом климате. Пустыни и пляжи — по большей части из-за отцовской нелюбви к холоду. То, что он отправил меня жить в такое жутко холодное место, говорит о том, что он реально планирует никогда не навещать меня здесь. Что меня вполне устраивает.

Но такая погода кажется мне неестественной. Я никогда не испытывала ничего даже отдаленно похожего на это. Я ненавидела грозы с детства, но сегодня вечером мой страх усилился в тысячу раз, учитывая то, что произошло в моей комнате.

Часы на моем мобильном телефоне показывают 2:15 утра, когда шторм достигает своего апогея. Где-то громко хлопает дверь со ставнями, грохоча каждые несколько секунд на сильном штормовом ветру. Я пытаюсь заснуть, но обычно тихое здание стонет и вздыхает так оглушительно, что я никак не могу отключиться. Взволнованная сверх всякой меры, я встаю с кровати, откидываю одеяло и дрожу от холода, который просачивается сквозь тонкую ткань моей пижамы. Я стою перед окном, ненавидя мелкий дождь, который заслоняет вид с другой стороны стекла, желая, чтобы он прекратился…

...и вот тогда я вижу свет.

Ни уличный фонарь, ни свет из окна спальни: вспышка света в виде узкого столба ослепительно белого цвета, устремившегося прямо в воздух из самого центра лабиринта.

Я моргаю, и он исчезает.

Наверное, тебе померещилось, Стиллуотер. В два часа ночи, под проливным дождем и холодом там никого не может быть. Это невозможно. Ни один человек в здравом уме…

Столб света снова вспыхивает в темноте, на этот раз пронзая прямо вверх, а затем опускаясь так, что светит прямо в мое окно. Я ослепла, когда интенсивный луч света ударяет мне в лицо. Я делаю шаг назад, прикрывая глаза, но луч света уже переместился, качаясь слева направо по лабиринту.

— Какого черта?