Бунт Хаус

Мне холодно, несмотря на огонь в камине. Как будто у меня в животе лежит глыба льда, и никак не растает. Я устала до мозга костей. Мне не следовало покидать свою спальню. Я просто дура, что проделала весь этот путь сюда под пронизывающим ветром и дождем, чтобы сидеть здесь и слушать все это. Он разгромил мою комнату и нисколько не стыдится того, кто он есть. Наверное, с дуру я надеялась, что найду несколько спасительных качеств, которые Рэн скрывал от всего мира, но здесь уже ничего не исправишь. Рэн — бесплотная пустошь, и я не собираюсь бродить по этой пустоши, зная, что не найду там ничего, что могло бы меня прокормить.

Будет реально отстойно — идти обратно в такую бурю. Я поднимаюсь на ноги, уже дрожа от перспективы ледяного дождя, хлещущего меня по лицу.

— Я возвращаюсь в свою комнату. Это пустая трата времени. Я…

— Но по какой-то причине мне небезразлична ты, — говорит он, стискивая зубы. Сейчас он не смотрит на меня, его взгляд прикован к ковру перед камином. По выражению его лица я вижу, что это признание ему не легко далось. Ему не нравится то, что он сейчас чувствует. — Я проклят этим ошеломляющим очарованием тобой, и оно действительно становится... неудобным, Стиллуотер.

Я закатываю глаза, подавляя драматический вздох.

— Что это? Какой в этом смысл? Это ваше очередное пари, да? Ты хочешь искупления после последнего позорного провала и решил, что я стану интересной новой мишенью в одной из твоих ставок. Я не твоя игрушка, Рэн Джейкоби. Я на этой земле не для твоего развлечения. Я скорее умру, чем позволю тебе использовать мое сердце как боксерскую грушу. Так что ты можешь просто забыть об этом. Забыть обо мне.

Паника шипит под моей кожей, когда Рэн медленно встает с дивана. Его глаза полны электричества, а нижняя губа снова зажата между зубами. Моя большая речь не произвела желаемого эффекта по всем статьям. Рэн крадется вперед, его мускулы красиво двигаются под кожей, и я чуть не спотыкаюсь о собственные чертовы ноги, торопясь отойти от него. Он выглядит так, будто собирается меня съесть.

— Боюсь, что мой мозг работает совсем не так. Я не забываю. Если я чего-то хочу, я не могу просто двигаться дальше и притвориться, что этого не существует.

Я отодвигаюсь от него на дюйм, и моя грудь сжимается, когда тыльная сторона моих ног касается кресла, на котором я сидела минуту назад. Мне придется перелезть через гребаную мебель, если я хочу уйти от него, что не будет выглядеть изящно или достойно. Но я охотно сделаю это, если это означает, что я сбегу от него.

У Рэна другие идеи. Он делает последний шаг, теперь уже находясь так близко ко мне, что я чувствую его теплое дыхание, скользящее по моей щеке, вижу янтарные и золотые искорки, окружающие черный колодец его расширенного зрачка. Я не могу пошевелиться. Не могу дышать. Если я хотя бы моргну, то подозреваю, что он набросится и разорвет меня на части. Он берет прядь моих влажных спутанных волос и задумчиво наматывает ее на пальцы.

— Элоди, это не пари. Мне пришлось торговаться с ними за тебя. Мне пришлось нарушить свои собственные правила, чтобы претендовать на тебя, и это дорого мне обошлось.

Поверх моей парализующей паники начинает подниматься горячий, яростный гнев. Да кем он себя возомнил, черт возьми? Такой наглый. Такой чертовски высокомерный.

— Ты не можешь торговаться из-за человека. Я не принадлежу никому из вас. Я не хочу, чтобы мной торговали, как куском мяса. — Мой пульс колотится в тридцати различных точках по всему телу: в висках, в ушах, в кончиках пальцев. В моих губах…

Рэн пристально смотрит на мой рот. Он перестал дышать, напрягся, словно охотник, готовый напасть в любой момент. Я... Господи Иисусе, мне нужно убраться отсюда, прежде чем...

Рэн дергает меня за волосы, наклоняясь еще ближе, его веки полузакрыты, когда он наклоняет голову набок, оценивая мои черты. Я снова качаюсь на каблуках. Проходит невесомое, ужасное мгновение, когда я осознаю, насколько неустойчивая, и понимаю, что вот-вот упаду. Затем я тяжело опускаюсь на кресло позади меня, воздух вырывается из моих легких, а Рэн продолжает двигаться вперед. Он кладет одну руку на подлокотник кресла, другую — на спинку, прямо над моей головой. Я заперта в клетке, сделанной его телом, и все, что я чувствую, это его запах — темный, пьянящий, прекрасный аромат, который дразнит мой нос. Он напоминает мне о цветах, цветущих в ночи, о холодных зимних прогулках с мамой, об океане и о столярной мастерской моего дяди Реми.

Господи Боже. В следующий раз, когда я почувствую этот запах, он не будет напоминать мне ни о чем подобном. Ощущения достаточно мощные, чтобы переписать мои воспоминания, и в следующий раз, когда я почувствую этот запах, он напомнит мне об этом моменте, пойманной в ловушку в этом кресле, о том, как мое сердце парит, и я чувствую, что вот-вот умру самой восхитительной смертью.

— Отступи, Рэн, — шепчу я.

Он грустно улыбается.

— Хотелось бы, Стиллуотер. Но не могу.