Бунт Хаус

Вот черт. Когда я впервые приехала в Вульф-Холл, Прес сделала странное замечание о девушках, покидающих академию. Карина немедленно прервала ее. Сказала ей, чтобы она позволила мне обустроиться здесь, прежде чем выкапывать все это. Тогда мне это показалось странным, но потом я совершенно забыла об этом. А теперь я узнаю, что девушка, которая раньше спала в этой комнате, моей комнате, бл*дь, исчезла?

— Мара любила эту комнату, — продолжает Мерси. — У нее были самые разные тайники для своих маленьких сокровищ. — Это очень странно — просто выпалить такое.

Карина напрягается, ненависть исходит от нее, как дым.

— Хватит уже.

— Вот этот эркер, например, — говорит Мерси, проводя рукой по белой краске подоконника. — Мара обычно сидела здесь и каждый вечер писала в своем дневнике. Она часами строчила в блокноте, запечатлевая на бумаге свои самые личные, сокровенные мысли. А когда она заканчивала, то прятала свой дневник подальше, положив его в самое безопасное место, какое только сможет придумать. — Она протягивает руку к краю подоконника, тянется под него, и громкий щелкающий звук наполняет комнату. Мерси берет раскрашенное дерево... и просто поднимает его в руках, отрывая от стены.

Что за...?

— Господи Боже. — Карина вполголоса выплевывает цепочку ругательств. — Ты, должно быть, шутишь. Полицейские обыскали эту комнату вдоль и поперек и ничего не нашли. Ты знала, где она спрятала свой дневник, и не сказала ни слова?

— По-твоему, я должна была просто отдать его? — Мерси смеется — холодный, серебристый, жестокий звук, от которого мой пульс стучит в висках. — Я думала, ты будешь рада, что я держала рот на замке. Мара не сдерживалась, когда брала в руки ручку. Уверена, что она написала о тебе много такого, что вызвало бы удивление у многих, если бы ее дневник попал не в те руки.

Я встаю, тревога тянется вниз по позвоночнику, когда я пересекаю комнату, направляясь к эркеру. Карина хватает меня за руку, пытаясь оттащить назад.

— Элли, правда, оно того не стоит. Не покупайся на ее чушь, ладно?

Я встряхиваю рукой, чтобы освободиться, но не слушаю, а хочу увидеть.

Я не единственная, кто хранит секреты. Оказывается, я была заперта в темноте, все студенты и даже преподаватели академии держали меня по другую сторону запертой двери, которую они не открывали. Это первый раз, когда я узнаю что-то об этой девушке, и теперь мне нужно знать больше.

В эркере есть место, скрытое под подоконником — довольно большое тайное отверстие, в которое вполне мог бы поместиться человек, если бы захотел. Внутри: черная лакированная шкатулка с нарисованными на крышке белыми цветами, свернутый свитер, розово-серая полосатая папка и маленькая толстая книжечка в кожаном переплете с инициалами М. Б., тиснутыми золотом на обложке.

— О, вы только посмотрите на это. Я только что разгадала одну загадку. Может быть, я открою детективное агентство, как только выйду из этой адской дыры. — Мерси чертовски самодовольна, когда с громким стуком роняет подоконник на пол у своих ног. — Боже мой. Который час? Я только что вспомнила, мне пора идти. Если вы, девочки, извините меня, у меня горячее свидание в городе. Наслаждайся просмотром дневника, Элли. Думаю, что ты найдешь это чтиво захватывающим.

Сестра Рэна неторопливо выходит из комнаты, покачивая бедрами. Она не потрудилась закрыть за собой дверь, но Карина соскакивает с кровати и бросается через комнату, захлопывая ее за ней. Я никогда не видела, чтобы она двигалась так быстро.

— Тебе не нужно это читать, — говорит она.

Вау. Когда Карина поворачивается ко мне лицом, я едва узнаю ее. Она стала пепельно-бледной, краска сошла с ее лица, и в чертах ее лица появилась паника. Она выглядит на десять лет старше, чем есть на самом деле, и ее отчаянно преследуют призраки.

Я лезу в тайник Мары и достаю оттуда книгу в кожаном переплете. Она холодная и тяжелая в моих руках, толще Библии, ее страницы местами сморщены и запачканы, большинство из них исписано.

— В чем дело, Карина? — Я должна спросить. Я ненавижу, что мои слова такие жесткие и отрывистые, но здесь явно происходит что-то такое, о чем она не хочет, чтобы я знала.

Она шагает через комнату, протягивая руку за дневником.

— Дай его мне, Элли. Серьезно. Это одна из тех неприятностей, в которые ты не хочешь ввязываться. Ты можешь... ты можешь просто довериться мне? Разве я не присматривала за тобой с тех пор, как ты приехала сюда?