Бунт марионеток

— Аполлон Романович, а вот скажите, только честно и откровенно, мы ведь с вами свои люди, родные души, только честно и откровенно, как вы понимаете, что у вас тут на Адрии происходит? Что означают все эти метаморфозы? С чем они связаны?

— Честно и откровенно? — Алоллон Романович вдруг поперхнулся, закашлялся, побледнел. И Юрий решил было, что коньяк угодил Сушакову не в то горло, однако хозяин кабинета быстро оправился и абсолютно трезвым голосом повторил: — Честно и откровенно… Если честно, то вы, родной мой, угодили в очень неприятную историю. И какому это олуху на Земле понадобилось отправлять вас в командировку на Адрию… Нет, отсюда назад уже не выбраться… Мы жертвы глобального эксперимента… Да, жертвы… тупо повторил Аполлон и, ухватив собиравшую со столика пустые бутылки биокибернетическую красотку-секретаршу за руку, притянул её к себе.

Дальнейшая сцена с визгом и жгучими поцелуями показалась Юрию настолько вульгарной и фальшивой, что он, избегая взгляда Сушакова, поспешно поднялся из-за столика, опрокинул кресло и пошатываясь направился к выходу из кабинета. Уже в дверях он кивнул Аполлону и, пробормотав:

— Очень приятно было познакомиться… Счастливо провести время, Аполлон Романович… — побрёл к выходу из приёмной.

Кажется, одна из кибер-секретарш поддержала его под руку и помогла добраться до номера в гостинице.

Глава шестая. ИНСТИТУТ

Остаток этого дня и ночь Юрий проспал у себя в номере. А на следующее утро вновь был разбужен звонком Василия.

Вдоволь налюбовавшись физиономией Юрия на экране видеофона, Василий ободряюще подмигнул ему:

— Всё как надо, всё идёт по расписанию. Все мы прошли через Сушакова. Это, как и осмотр у Агерьяна, традиция.

— Хороша традиция. У меня голова после вчерашнего раскалывается. Тьфу! Какой из меня сегодня работник? Скотство…

— Самокритичность — свойство, совершенно необходимое каждому серьёзному исследователю! — ухмыляясь во весь экран, изрёк Василий. Сочувствую и понимаю. Впрочем, если говорить серьёзно, дело сделано, Сушаков все бумаги, тебе оформил. Если желаешь, можешь хоть сегодня приступать к своим изысканиям. К твоим услугам наши музеи, библиотеки, компьютерный центр с его банком данных, вспомогательные службы Института и все заповедники и леса Адрии. Да, и самое главное, думаю, каждый из сотрудников Института будет рад пожать твою мужестввнную руку и помочь советом или чем иным в твоей работе.

— Спасибо… — пробормотал Юрий. Безнадёжность сквозила в его голосе. Всё было плохо и беспросветно. Адрианские тайны уже успели надоесть, хотелось на Землю, в привычную обстановку родного города, к друзьям, однако раскисать было некогда, ждали дела.

Василий на этот раз не стал напрашиваться в сопровождающие, и по многочисленным корпусам и лабораториям Института Юрий, к своему удовольствию, странствовать отправился один.

То, что Василий наэывал Институтом, оказалось на деле сложным архитектурным комплексом из нескольких десятков зданий, окружённых садами и парками и соединённых между собой крытыми галереями и подземными переходами. В самих зданиях по каждому этажу тянулись широкие прямые коридоры, по которым скользили роботы-лаборанты, катились в различных направлениях автоматические тележки с грузами.

За высокими прозрачными дверями, выходившими в коридоры, в комнатах и залах светились экраны всевозможных установок, помигивали индикаторные лампочки, слышались голоса, неясные шорохи и, очевидно, протекала чья-то таинственная научная деятельность.

После вчерашних возлияний с Сушаковым особого настроя на научную бурную деятельность Юрий не ощущал и решил просто побродить по корпусам Института и попытаться понять, что же это за сооружение и как оно могло возникнуть в диких адрианских условиях.

Снаружи институтские корпуса были оформлены в готическом стиле, имелись башенки, флигеля, по высоте корпуса варьировались — от двадцатичетырех этажей до пятнадцати. Строительным материалом, как заметил Юрий, для возведения этой цитадели науки послужили хорошо отшлифованные, плотно подогнанные одна к другой и, видимо, скреплённые раствором гранитные плиты. Размеры этих самых плит были совершенно циклопическими и произвели на Юрия удручающее впечатление. Египетские пирамиды, если сравнивать с некоторыми особо крупными плитами, складывались просто из очень мелких камушков. Словом, здания Института, похоже, возводились весьма основательно и на века, никакими эфемерными воздушными замками и мистикой Агерьяна тут и не пахло.