Бунт мужчинистов

Поскольку ему все равно нечем было себя занять, Мибс почти целыми днями просиживал на прикрытом плотным чехлом диване во внешней приемной агентства, изучая рекламы, разработанные в ходе проведения начатой Поллиглоу кампании, и тщательно разбирая достоинства и недостатки каждой из них, исписывая при этом неразборчивыми каракулями множество страничек в небольшой черной записной книжке. В конце концов с ним настолько свыклись, что стали просто рассматривать его в качестве еще одного предмета мебели приемной.

А вот Поллиглоу сразу же обратил на него самое пристальное внимание. Прибыв в один прекрасный день в агентство для того, чтобы обсудить перспективы новой рекламной кампании с заведующим агентства — кампании, которая должна была каким-то образом особо подчеркнуть выдающиеся качества «гульфика Поллиглоу», который, раз он уже был принят широкими кругами общественности, нельзя было менять ни при каких обстоятельствах, — он разговорился с очень странным на вид, жутко уродливым, но искренним и горячим молодым человеком.

— Можете сказать заведующему, — бросил Поллиглоу секретарше, уходя в ресторан вместе с Мибсом, — что я велел убираться ему ко всем чертям. Я нашел то, что уже давно искал.

Меч был прекрасной идеей, Поллиглоу сразу же это понял, чертовски заманчивой идеей. Для него всегда найдется место в рекламе. Но куда больше заинтересовали его некоторые мысли, которые были с особой тщательностью изложены в небольшой черной записной книжке Мибса.

«Если всего лишь одно упоминание о каком-то там клубе мужчинистов так резко повысило эффективность рекламы, — задавался вопросом Мибс, — то почему бы не употребить с еще большей пользой это упоминание? Общество давно уже испытывало острейшую нужду в чем-то подобном».

— Рассмотрим в качестве примера вот что. Когда с улиц американских городов вдруг исчезли элементарные пивные, не говоря уже о бывших принадлежностью каждой порядочной улицы салунах, то единственным местом, где мужики могли спрятаться от баб, стали парикмахерские. Теперь, когда общепринятой стала эта чертова универсальная короткая стрижка, у них отняли даже это. Куда теперь мужику податься — разве что в уборную, но они, похоже, взялись уже и за объединение уборных. И бьюсь об заклад они своего добьются и здесь!

Поллиглоу неторопливо пил горячее молоко и понимающе кивал Мибсу.

— Вы считаете, что клуб мужчинистов заполнит пробел в жизни современных наших братьев по полу? В качестве заведения, куда строго заказан вход женщинам, как скажем, в английские частные клубы для джентльменов?

— Ни в коем случае! Да, мужики мечтают о таких местах, которые бы предназначались исключительно для них — что-нибудь такое, куда не совали бы свой нос женщины — но, разумеется, это не должны быть частные клубы для избранных. Сейчас время не то. Каждый только и твердит, что нет в нем ничего такого уж особого, что он — просто обыкновенный человек. И мужчина

— человек, и женщина — человек. Разницы, вообще-то, никакой. Так вот, мужчины хотят чего-нибудь такого, что воздействует на их умы точно так же, как гульфик, что говорило бы им, что они не просто люди, — что они — мужчины! Такое место, куда бы они могли забиться, чтобы не слышать того вздора, который им все жужжат и жужжат прямо в уши, что мол, именно женщины — лучшая часть человечества. Что, настоящим мужчинам нет необходимости забивать себе голову глупыми требованиями «мужчинистости». И так далее, и тому подобное. Его красноречие было таким впечатляющим и таким убедительным, что Поллиглоу, заслушался, не обращая внимания на свое давно простывшее молоко. Он заказал себе еще один стакан горячего молока, а Мибсу — очередную чашку кофе.

— Итак, клуб, — как бы размышляя вслух, произнес он, — единственным требованием к членству в котором была бы принадлежность к мужскому полу.

— Вы так до сих пор и не усекли сути того, что я предлагаю. — Мибс подхватил чашку с дымящимся кофе и опрокинул его к себе в нутро одним чудовищным глотком. Затем подался всем туловищем вперед, в глазах его появился фанатичный блеск. — Даже не клуб — движение! Движение за права мужчин, ведущее пропаганду против позорных законов о разводах, которыми нас опутало бабье; занимающееся изданием книг, в которых говорилось бы о том, насколько хорошо во всех отношениях быть мужчиной, а не женщиной. Движение со своими газетами, песнями и лозунгами. Хотя бы вот такими: «Только в клубе мужчинистов мужчина чувствует себя дома!» Или: «Мужчинисты всего мира, соединяйтесь!» И еще: «Вам нечего терять, кроме своих яиц!» Понятно? Движение.

— Да, движение! — едва не поперхнувшись, пролепетал Поллиглоу, наконец-то поняв, что к чему. — Движение, официальной эмблемой которого будет «гульфик Поллиглоу»! И, пожалуй, различные гульфики для различных…