Бунт на «Кайне»

Дым от сигары погибшего Страшилы кольцами плыл над головой, а Вилли стал размышлять о том, что такое жизнь и смерть, что такое судьба, Бог. Быть может, такие мысли для философов — дело привычное, но когда такие понятия — не слова, а реальность, — пройдя толщу повседневных забот, овладевают умами обычных людей — то для них нет муки худшей. Полчаса таких мучительных раздумий — и вся жизнь может пойти иначе. Вилли Кейт, погасивший сигару, был уже не тем Вилли, который ее зажег. Прежний Вилли исчез навсегда.

Он начерно, от руки стал набрасывать письмо родителям Страшилы. Зазвонил телефон. Это был Кифер. Ровным голосом, в котором явно сквозила теплота, он сказал:

— Вилли, если ты закончил все дела, не возражаешь подняться ко мне на минутку?

— Разумеется, капитан. Иду.

Со шкафута, где, овеваемые полуденным ветерком, на поручнях сидели матросы, несся гул оживленного разговора. Вилли слышал, как несколько раз кто-то произнес его имя. Разговор стих, как только он появился из люка. Несколько матросов спрыгнули с поручней. Все они уставились на него таким взглядом, какого он раньше за ними не замечал. Как-то, давным-давно, точно так же они смотрели на капитана Де Врисса после того, как тот сделал несколько удачных маневров с кораблем.

— Здравствуйте, мистер Кейт, — послышались голоса. Это показалось довольно странным — прежде Вилли входил и выходил из люка по нескольку раз в день и никто с ним не здоровался.

— Привет, — улыбнулся им Вилли и направился в каюту Кифера. Романист полулежал в красном купальном халате, облокотясь на груду подушек. Повязка висела у него на шее, а забинтованная рука покоилась рядом. Он пил из стеклянного стакана какую-то темную жидкость. Подняв стакан в знак приветствия, он плеснул содержимое через край.

— Лечебный брэнди. Рекомендуется при потере крови, прописан фельдшером… Хорош также, смею уверить, для укрепления нервов, истрепанных после целого дня непрерывных подвигов. Прошу.

— Непременно, благодарю вас, капитан. Где бутылка?

— Внизу, в ящике. Рюмка на умывальнике. Превосходная штука. Наливай и садись.

Брэнди побежал по горлу теплым ручейком, нисколько не обжигая. Вилли откинулся на спинку вращающегося кресла, держа рюмку на свету. Неожиданно Кифер спросил.

— Читал когда-нибудь «Лорда Джима»?

— Да, сэр. Читал.

— Прекрасная книга.

— Лучшая из книг Конрада, я бы сказал.

— Удивительно созвучна сегодняшним событиям. — Романист с трудом повернул голову из стороны в сторону и пристально взглянул на Вилли, лицо которого выражало вежливое внимание. — Тебе это не приходило в голову?

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Ну, человек прыгает за борт, чего ему делать не следует, проявив однажды невольную трусость, и затем всю жизнь этот поступок не дает ему покоя… — Кифер сделал еще один глоток. — Передай мне брэнди. Я только что получил вот это по визуальной связи. Читай.

Он взял бутылку и протянул Вилли депешу.

«Командиру „Кайна“ явиться коммодору Уортону борт „Плутона“ 17.00».

— Вы можете подняться, сэр? Как ваша рука?

— Совсем не гнется, Вилли, черт ее побери. Порвало мышцы. Ничего. Это не может служить извинением. Боюсь, придется идти. Пойдешь со мной?

— Разумеется, капитан, если вы считаете, что я понадоблюсь…

— Но ведь ты знаешь немножко больше, чем я, обо всем, что произошло. В то время как я преспокойно болтался в воде, ты спасал мой корабль…

— Капитан, ваше решение покинуть корабль не было трусостью, не стоит терзаться. В тот момент, когда надстройка взлетает на воздух, люди прыгают за борт, а пожар и дым не дают возможности представить себе ясную картину, всякий благоразумный офицер сделал бы то же самое…

— На самом деле ты так не думаешь, — проговорил Кифер, глядя ему прямо в глаза. Вилли отпил из рюмки и ничего ему не ответил.

— Тем не менее, — сказал капитан, — я буду бесконечно благодарен, если ты это же самое скажешь коммодору Уортону.

— Я так и скажу коммодору.

После некоторого молчания Кифер спросил:

— Почему ты остался на борту, Вилли?

— Ну, капитан, не забывайте, что я-то видел, каков истинный масштаб повреждений, а вы — нет. К тому же вы были ранены и потрясены, а я — нет. Если бы было все наоборот…

— Я все равно прыгнул бы. — Кифер откинулся на подушки и стал глядеть в потолок.

— Видишь ли, Вилли, есть одно гнусное обстоятельство: у меня есть мозги. Это ставит меня в худшее положение, чем Квига. Он мог смириться со своей ничтожной ложью во имя собственного спасения потому, что он глуп. Я же способен анализировать. Я навсегда останусь в плену того факта, что я прыгнул. Этот факт доказал, кто я есть. Я не смогу забыть того, что произошло, если только не заболею паранойей, как Квиг. Тут я вполне отдаю себе отчет: не слишком смел, но весьма умен. Вполне допустимое сочетание, возможно даже, что здесь есть какая-то взаимосвязь, не знаю…

— Капитан, извините меня, но вы Бог знает сколько пережили, потеряли много крови и все, что вы сейчас говорите о себе, лишено всякого смысла. У вас достаточно храбрости, необходимой любому, кто…