Бунт османской Золушки

– Всего одна ночь… – эхом повторила Салиха.

* * *

– Это ваша первая ночь, – кизляр-ага придирчиво оглядел одетую в белое платье наложницу. – А дальше все зависит только от тебя, хатум.

В белом девушка казалась еще огромнее, а изумруды на шее и в ушах прекрасно оттеняли ее зеленые глаза. Которые служанка как раз подводила тонкой кисточкой, окуная ее в сурьму.

Ашхен мгновенно преобразилась, превратившись в роковую красавицу. Изогнутые черные брови, длинные ресницы, похожие на опахала, на которые тоже не пожалели краски, осталось нанести заветный порошок из бутонов роз и гибискуса, чтобы губы казались ярче. Как спелые ягоды, готовые брызнуть сладким соком, едва их коснутся нетерпеливые губы истосковавшегося мужчины. Ашхен смочила палец в горячей воде и тут же окунула его в порошок. Губы она красила сама, не дожидаясь, пока этим займется служанка.

Ашхен заметно нервничала. Ей так и не удалось связаться с братом, за ней следили и днем, и ночью. Баграт тоже не рисковал. Они увидятся только у дверей в султанские покои, в конце Золотого пути. Возможно, даже не сегодня, а ночью или утром, если Ашхен удастся задержаться у султана до утра.

«Надо постараться», – уговаривала она себя. Пока старухи, бывшие султанские наложницы, ее наставляли, Ашхен жадно ловила каждое слово. Она боялась. О султане Ибрагиме ходили разные слухи. Его называли в народе Дели, безумный. Говорили о приступах бешенства, которые случаются у Ибрагима все чаще. О том, что в гневе он казнит невинных и из особого коридора султанского дворца, узкого, как кишка, и длинного, в бирюзовые воды Босфора то и дело летят тяжелые кожаные мешки. В которых – несчастные женщины, не угодившие падишаху.

Как завоевать сердце сумасшедшего султана? Покорностью? Будто несчастные, которых бросили в Босфор, посмели ему дерзить! Они просто не угодили. Прогневали. Только чем?

Султан, которого Ашхен никогда не видела, представлялся ей чудовищем. А вдруг он начнет кричать? Буйствовать?

– Ай! – Ашхен невольно вскрикнула. Заколка для волос больно уколола возле уха.

– Не дрожи так, – поморщился кизляр-ага. – Сохраняй достоинство, но не будь недотрогой. Войдя в покои, опустись на колени и жди. Если султан сам к тебе не подойдет, ползи к его ложу, целуя ковер. Если Повелитель позволит тебе лечь рядом – посмотри ему в глаза. Только тогда, не раньше. У тебя красивые глаза. Продай их подороже.

– А если не позволит? – замирая, спросила Ашхен. – Если он меня прогонит?

– В султанских покоях почти неделю не было женщины. Он тебя ждал. Я рассказал ему о том, как ты огромна и прекрасна. Он хотел тебя увидеть еще вчера, но мне удалось его отговорить. Я сказал, что девушка еще не готова. Повелитель никогда еще не видел таких огромных женщин, ты должна его поразить. Сегодня ночь с пятницы на субботу, когда султан приглашает одну из своих жен на хальвет. Третья хасеки, Салиха-султан, уступила тебе свое место. Вторая еще не оправилась после родов. Что же касается главной хасеки, матери наследника… Турхан-султан сегодня очень занята.

Черный евнух тонко улыбнулся. Валиде нарочно устроила именно сегодня вечером праздник в честь помолвки своей дочери, Айше-султан. Которую, как и Фатьму, без конца выдают замуж. Турхан не посмела ослушаться. На этом празднике будет вся имперская знать. Жены и дочери влиятельных людей, поэтому амбициозная Турхан не может это пропустить. Она ведь по-прежнему рабыня, хоть и султанша. Ей приятно, когда знатные турчанки, свободные женщины, воздают ей, рабыне, почести. У себя на родине, пока ее не захватили в плен, Турхан, которую тогда звали Надей, жила в глубокой бедности.

Таким образом, путь в покои султана свободен. И по нему сегодня пройдет эта Ашхен. Или Айше?

– Как там твое имя? – наморщил лоб кизляр-ага.

– Валиде велела, чтобы меня звали Айше, пока Повелитель не даст мне другое имя, если пожелает.

– Девушка уже готова? – строго спросил кизляр-ага у трех служанок, которые суетились возле Ашхен.

– Да, ага.

– Тогда идемте.

Она почти не видела, куда идет. Дворец был похож на лабиринт, с множеством переходов, галерей, тайных комнат. Словно многоярусный торт, он пах также приторно-сладко, возбуждая аппетит. Ашхен уже знала, что это серая амбра, которую по повелению султана жгут во всех курильницах. Ее аромат и витает в дворцовых коридорах. Этот запах возбуждает у Ибрагима желание. Ашхен и сама почувствовала, как голова стала пустой, а вся кровь прилила в низ живота, где образовалась приятная тяжесть.

Они остановились у дверей, где стояли двое стражников. Ашхен скользнула по ним разочарованным взглядом: брата среди них не было. Баграт оставил ее и даже не дал последнее наставление.

– Я послал гонца в твою родную деревню, – сказал ей кизляр-ага перед тем, как доложить султану, что привели наложницу. – На днях будет ответ.

Ашхен помертвела. Где же Баграт?! Ведь им обоим теперь конец! Она замерла у дверей, почти ничего не чувствуя.

– Жди, – и кизляр-ага шагнул в султанские покои.