Бунт османской Золушки

Поэтому в гареме царило небывалое оживление. Две эфиопки были в центре внимания. Те, которых отпустили после бессонной ночи. Шекер Пара стояла в дверях, никем пока не замеченная, и жадно смотрела на эти приготовления, выискивая возможную соперницу. А заодно прислушивалась к тому, что говорят чернокожие служанки.

Быть может, вон та, с роскошными черными волосами и огромной грудью, что нетерпеливо расспрашивает одну из девушек и нюхает протянутую баночку с кремом – следующая хаскеки? Или вон та светловолосая великанша, которая засунула огромный палец в хрустальный флакон с маслом и не может его теперь вытащить. Девушки беззлобно над ней смеются, давая советы. Или вон та, похожая на бочонок медноволосая хохотушка, которая сама не верит своему счастью. Ешь и пей целыми днями вволю да веселись – это ли не жизнь?

А ведь многие из девушек, попав в рабство к туркам, уныло думали о том, что им теперь придется голодать и выполнять всю черную работу. Мерзнуть на холодном полу и мокнуть под дождем. Отдаваться старикам и прислуживать их женам, каждый раз ожидая побоев. Эти толстухи готовы на все, чтобы остаться в этом раю, султанском гареме.

Шекер Пара снова с ужасом думала о том, сколько же у нее здесь соперниц! Несколько сотен!

Для них настал тот час, когда сурьмят брови и расчесывают волосы перед тем, как нанести на них волшебный эликсир для роста и густоты. Он поистине золотой, и возни с ним много, и стоит дорого, но гарем для того и существует, чтобы все заботы здешних женщин были только о себе. О том, чтобы нравиться единственному мужчине, которого многим из них даже не суждено увидеть близко. Лишь издали.

Но каждая из них все равно наносит сейчас на ресницы волшебный эликсир из миндального масла и лепестков роз. Его неоднократно надо нагревать и процеживать, выдерживая в темном месте не одни сутки, прежде чем использовать. Наносят его бережно, только на корни волос и на то, что особенно ценится во внешности восточной женщины – ресницы. Чем они длиннее и гуще, тем загадочней ее взгляд и тем больше шансов покорить султана. Лишь бы тот приблизился. Лишь бы пришел в гарем сам, а не доверился вкусу матери или выбору евнухов…

Один только взгляд… Каждая обладательница огромных ресниц была уверена в своем успехе, выпади ей шанс.

Шекер Пара увидела, как две совсем юные девушки со смехом делят куриное яйцо: кому сегодня белок, а кому желток? Совсем еще девчонки, им бы только играть. А они уже познают секреты обольщения. В желток добавляли мед, лимонный сок и оливковое масло, после чего обмазывали им ручки, чтобы они были белые и нежные. Куриный белок тоже шел в дело. Можно было сочинить из него легкий крем как для рук, так и для лица.

Некоторые девушки сидели кругом у большой лохани, засыпанной лепестками цветов, и холили свои стройные ножки в душистой воде. Кто-то разучивал знаменитую походку султанских наложниц. Которые не семенили, не плыли, напротив, их движения должны были дышать энергией и страстью. Здесь, в османском гареме, не нужна скромность, напротив, нужно привлечь к себе внимание падишаха, стать заметной среди сотен красавиц.

Сахарок навострила слух, услышав обрывок разговора:

– …она удовлетворила повелителя два раза! Наутро он был счастлив и снял с пальца перстень с рубином, чтобы отдать его наложнице.

– Даже Шекер Пара султан его не дал!

– Да ее же осыпали подарками! Видели изумрудное колье на шее у Сахарка?

– Колье купил на рынке Исмаил, хранитель покоев, а это совсем не то, что перстень с руки самого падишаха. Новой хасеки конец. Она умрет в родах, если вообще до них доживет. Говорят, ее рвет с утра до ночи.

– И ночью тоже, – девушки рассмеялись.

Шекер Пара опять невольно застонала.

– Что с вами, султанша? – кинулась к ней одна из рабынь. – Вам плохо? Вывести вас на воздух?

«Хотя бы султанша, не хатум», – с насмешкой подумала она. Ноги подгибались от страха. У нее столько соперниц, что необходимо быть с повелителем каждую ночь. А она уже больше месяца лежит в своей комнате, задыхаясь от запаха рвотных масс.

Гарем затих, глядя, как беременная фаворитка ковыляет во двор для хасеки, поддерживаемая тремя служанками. Девушки молчали, но Шекер Пара всей своей кожей чувствовала их жалость. «Все они моложе меня», – с ненавистью думала она о новых наложницах. «Им пятнадцать и даже четырнадцать. Ни одной двадцатилетней, в то время как я – перестарок. Они так юны и свежи, так красивы…»

Она жадно глотнула свежий воздух. Было прохладно, предзимье. Ненависть комом застряла в горле у Шекер Пара.

Она стиснула зубы.

«Ненавижу… Я вас всех уничтожу… Убью… Не знаю, как я это сделаю, но все вы, кого я видела сегодня такими молодыми и счастливыми, поплатитесь за это. Вы все умрете… Не будь я Шекер Пара…»

* * *

Исмаил слегка придержал за плечо девушку, вышедшую из султанских покоев.

– Не спеши, хатум, – сказал он ласково.