Бунт османской Золушки

– Повелитель, от таких персон, как Султанзаде Мехмед, гораздо лучше избавляться тайно, – вкрадчиво сказал Исмаил. – И желательно подальше от столицы, где у них хватает влиятельной родни. Даже валиде поддерживает Султанзаде. Она хочет выдать за него Фатьму-султан.

– Я знаю, – поморщился Ибрагим. – Так что же делать?

– Пошлите его осаждать Кандию, – невинно посмотрел на падишаха хранитель его покоев. – Почтите Султанзаде своим высочайшим доверием. А дальше уже моя забота. Если на то будет ваша воля, повелитель.

– Ты умен, – внимательно посмотрел на него Ибрагим. И вдруг разозлился: – На царскую кровь замахнулся, мальчишка?

– Я служу тому из членов династии, кому давал присягу, – твердо сказал Исмаил. – Султанзаде намеренно или невольно принижает вас в глазах простого народа. Что за падишах, у которого украли его женщин и он не смог за это отомстить?

– Да! Ты прав! Немедленно созвать Диван! Мой родственник узнает, кто из членов династии Османов сейчас сидит на троне наших предков! Это я!

– Но ваша наложница, повелитель. Та, которая кричала…

– Пусть кричит, – отмахнулся султан. – Мне не до нее.

– Значит ли это, что я должен поступить с ней так, как подсказывает наша вера? – хищно улыбнулся Исмаил.

– Да. Мне сейчас не до женщин. Срочно собрать Диван! Я желаю, чтобы все видели, как я обхожусь с предателями!

«Недурно», – думал Исмаил, идя с докладом к валиде. Диван собирается с ее ведома, и она должна знать, что там происходит. Паши медлительны, к тому же они не торопятся попасть под горячую руку безумному султану.

Валиде встретила его с нетерпением.

– Ну? Какие новости? Понравилась наложница моему сыну? – спросила Кёсем-султан, едва Исмаил вошел.

– Да, но она позволила себе дерзость.

– Дерзость? Какую?

– Отказалась принять ислам. Повелитель хотел ее переубедить, но я счел, что не стоит его злить. Девчонка оказалась так глупа, что стала бы читать ему библейские псалмы. А падишах и без того взбешен из-за Султанзаде Мехмед-паши.

– О Аллах! – валиде резко встала. Наложница тут же была забыта, как подумал Исмаил. – Кто ему сказал?

– Он спросил, осадили ли наши войска Кандию. Я сказал, что флот уже в пути, и повелитель пожелал, чтобы главный визирь отправился следом и лично возглавил осаду.

– Что?!

– Такова воля падишаха. Я пытался его переубедить, сказал, что Мехмед-паша с осторожностью говорит о войне с венецианцами.

– И ты еще жив? – валиде стала буравить его зрачками своих пронзительных глаз. – Посмел возразить падишаху и жив, – сказала Кёсем-султан насмешливо.

– Почти уже нет. К моему огромному счастью, султан решил, что сначала накажет родственника, а уж потом безродного юношу.

– По краю бездны ходишь, мальчик, – ласково сказала валиде, не отрывая взгляда от лица Исмаила. Он почувствовал, как на месте сердца образовалась пустота. И кровь в жилах словно застыла. – Если я узнаю, что ты мне врешь, ты последуешь вслед за невинной девочкой, которую по твоему приказу сегодня утопили.

«Откуда она знает?! Уже доложили?!»

– Я знаю, что она сказала перед смертью, – в голосе валиде был лед. – Это провинность, за которую можно покарать смертью. А можно не покарать. Ты заставил меня задуматься, хранитель султанских покоев. Кто ты такой? Ты слишком уж дерзок. Женщины гарема – это имущество султана. И дорогое имущество. А ты распоряжаешься им, будто оно твое. Берегись! Я скоро узнаю о тебе все!

Кёсем-султан повернулась к нему спиной и подошла к окну. Исмаил замер. Аудиенция еще не окончена. Валиде славится своими паузами, чем больше пауза, тем больше опасность. Исмаилу показалось, что Кёсем-султан молчит вот уже целую вечность. И эта вечность отделяет его жизнь от смерти. И чем дольше молчит валиде, тем ближе смерть.

– Вот и еще одна выскочка, – внезапно обернулась валиде. – Ты смотри! Еще не родила, а уже гуляет во дворе для хасеки! – Исмаил сразу понял, что она говорит о его сестре. – Что-то много вас стало в Топкапы. Безродных и дерзких. Кто-то за всем этим стоит, хранитель султанских покоев, – насмешливо сказала Кёсем-султан. – Вы занимаете лучшие покои во дворце и даже осмеливаетесь дерзить правителю. И он вас за это не наказывает. А благородный Султанзаде отправляется в ссылку на Крит… Что молчишь, хранитель покоев?

– Я не смею оправдываться, валиде, – Исмаил, согнувшись в поклоне, упорно смотрел в пол. – Я допустил ошибку. Казнил девушку, не посоветовавшись с вами. Но я подумал, что лучше будет, если у султана не появится еще одной хасеки. Иначе двор для их прогулок ничем не будет отличаться от места прогулки обычных наложниц. Порядок уже нарушен, и надо его восстановить. Я готов понести наказание.