Бунт османской Золушки

– О Аллах! – валиде взялась за сердце. – Да что же это происходит?! Как это неразумно! Кто его надоумил? С кем вчера говорил мой сын?

– Падишах весь день был занят. Он думает только о строительстве Ифтарийе и бассейна в саду.

– Но что его заставило немедленно послать на Крит Мехмед-пашу? Не жена ведь ему подсказала. Была у него вчера Турхан?

– Нет, валиде. Повелитель давно уже не зовет к себе старшую хасеки.

– Неужто Салиха? Ее он тоже давно не зовет. Постой… Эта Айше… Шекер Пара, которая беременна. Она, говорят, поправилась и может выходить из своих покоев. Была она вчера у падишаха?

– Повелитель вчера не виделся ни с кем из своих жен, валиде.

– Но кто тогда?

– До падишаха дошли слухи, что сын кормилицы шехзаде Мехмеда, его любимец, захваченный мальтийцами, станет священником.

– Кто передал ему эти слухи? – резко спросила валиде.

– У султана есть шпионы, которые выходят на рынок и в город.

– Но кто именно? Имена мне назови!

– Этого никто не знает, валиде.

– Глупость! В гареме нет таких тайн, которые можно скрыть от матери султана! Узнай имена. Они все должны умереть. Я хочу, чтобы на их месте были мои люди, которые будут говорить моему сыну лишь то, что нужно мне!

– Слушаюсь, валиде, – ага попятился к двери.

Кёсем-султан почувствовала, как заныли виски. И это после того, как она выспалась и к ней вернулся аппетит! Какое прекрасное было утро! Перед глазами вдруг всплыло лицо черного колдуна, Джинджи-ходжи:

«Это ваш конец, валиде… Зеленоглазая дьяволица… Их двое… Прольются кровавые реки…» – пророчествовал он.

«Но Шекер Пара не была вчера у султана. Кто тот шпион, что донес Ибрагиму о пленном мальчике? А если это человек Шекер Пара? Но зачем ей нужно, чтобы началась эта война? Вот они, кровавые реки!»

Война

* * *

Спустя месяц после того, как Мехмед-паша отбыл на Крит, оттуда пришло подробное донесение. На этот раз почту разбирал султан Ибрагим, лично. Он сидел в своих покоях, облокотившись на мягкие подушки, а Исмаил читал ему послание с Крита:

– Юсуф-паша сообщает, повелитель, что крепость Канея по-прежнему неприступна. Проведитор Крита отправил в Канею на помощь осажденным пятьсот своих солдат. Они пытались снять осаду, но Юсуф-паша с честью выдержал этот бой. Потом осажденные попытались прорвать осаду изнутри, и более чем сто воинов совершили ночную вылазку. Юсуф-паша достойно отбивает все атаки, повелитель.

– Но крепость так и не взята!

– Я уже говорил, что в Канее высокие бастионы. Мы можем осаждать ее не один месяц.

– Что-о?! – Ибрагим резко встал. – Я требую, чтобы Канея была взята немедленно!

– Для этого одного желания мало, повелитель, – приблизился к нему Исмаил. И стал говорить тише: – Нужно действовать.

– Что ты предлагаешь? – исподлобья посмотрел на него падишах.

– Надо поднять дух осаждающих. Послать им и Юсуф-паше богатые дары. И также донести до него план: как взять Канею.

– Что за план? – подозрительно спросил султан.

– Я долго думал над этим. Раз стены Канеи высоки, надо и нам сделать насыпь. Привезти отовсюду побольше земли и насыпать перед стенами крепости высокий вал для наших пушек. И с этого земляного вала открыть огонь.

– Ты сам это придумал?

– Я просто много читал, повелитель. Об осадах крепостей. Как только узнал, что вы собираетесь осадить Кандию, пошел в библиотеку. Но Кандия – это твердыня, и сначала надо к ней подобраться. Придумать способ, как малой кровью брать такие неприступные крепости. Можно также сделать подкоп, помимо насыпи. И заложить туда пороховой заряд. Такая тактика приносит успех, как пишут в военных мемуарах. Юсуф-паша хороший полководец, но он не торопится. Так же, как и Мехмед-паша, который давно уже прибыл на Крит. Позвольте мне поторопить их, повелитель.

– Ты хочешь поехать на Крит?!

– Каждый, кто хочет стать пашой, должен пройти через войну.

– Пашой?! Ты?!

– Я буду военачальником не хуже, чем ваши благородные родственники, повелитель. Позвольте мне доказать это.

– Ты слишком уж молод, – проворчал Ибрагим.

– Ваш отец, султан Ахмед, умер, когда ему было двадцать семь лет, оставшись тем не менее величайшим правителем в истории Османской империи, – льстиво сказал Исмаил. – Разве молодость была ему помехой, когда он в тринадцать лет взошел на трон?

– Но что скажет валиде, если мой хранитель покоев вдруг отправится на Крит? – с сомнением спросил падишах.

– Разве османской армией командует женщина? – с презрением сказал Исмаил. – Даже если она ваша мать.

– Ты прав. Дело валиде – это управлять моим гаремом. А что касается войны, то османский султан – это я! Поезжай на Крит, Исмаил. Сделай, как я сказал: отвези Юсуф-паше и его воинам богатые дары и вели ему сделать насыпь перед стенами крепости. Я покажу проклятым венецианцам, кто хозяин на Средиземном море! Эта война принесет мне славу!

Как и все эгоистичные правители, удачные мысли своих подданных султан Ибрагим присваивал себе. Исмаил не возражал: ему главное было отправиться на Крит и не допустить, чтобы жених Фатьмы когда-нибудь вернулся в столицу. А он еще успеет проявить себя, эта война обещает быть долгой…