Бунт отверженных

– Пока ничего нет, – ответил Белов. – Мы продолжаем работать с Тазиевым и Аглямовым. С их слов, численность группировки составляет более трехсот человек. Отдельные члены группировки имеют огнестрельное оружие.

– Вот видите, у нас под боком действует вооруженная преступная группа, готовая совершить любое преступление, в том числе и убийство.

– Что у нас по цыганам из Отар? Кто из вас может доложить по этой не совсем обычной ситуации. Впервые в моей практике оседлые цыгане снимаются с места, бросают свои дома и уезжают из города. Кто-то или что-то заставило их это сделать.

Он снова внимательно посмотрел на сидящих в его кабинете оперативников. С места поднялся Балабанов. Откашлявшись, он начал докладывать:

– Товарищ полковник! От источника мной была получена следующая информация. Две недели назад одна из цыганок продала некой молодой женщине некачественную импортную помаду, которая вызвала у той сильную аллергию. Эта женщина обратилась к своему брату за помощью. «Бригада» Нагаева Алмаза приехала на рынок. Женщина сразу же опознала цыганку, которая продала ей некачественный товар и указала на нее ребятам. Парни стали разбираться, вскоре к цыганке на помощь подоспели мужчины. Между парнями и цыганами возник конфликт, который сразу же перерос в драку. Вскоре цыгане поняли, с кем связались, и предложили не только вернуть деньги за товар, но и дополнительно отдать большие деньги, чтобы таким образом замять возникший конфликт. Однако Нагаева это не устроило, он пообещал им, что сожжет их всех в их же домах. В воскресенье вечером в Отарах загорелись два дома, принадлежащие цыганам. В понедельник дотла сгорели еще два дома. Цыгане не обратились в милицию, так как помощи от нее не ждали, и стали собираться. В течение недели из поселка выехало более шестидесяти цыганских семей.

Наумов невольно усмехнулся. Несколько лет милиция отчаянно боролась с цыганами, которые занимались спекуляцией. Все попытки пресечь их незаконную деятельность были безрезультатными. И вдруг одна хулиганствующая группа решила эту непростую задачу в течение двух суток.

– Давайте, на этом закончим наше совещание. Прошу всех усилить свою работу против этой группировки. Предчувствие говорит мне, что мы находимся на пороге больших событий.

***

Стоял последний день июля 1978 года. Закончился трудовой день, и люди потянулись домой. Около спортзала собралась большая группа молодежи, которая оживленно что-то обсуждала. Вскоре к группе подъехали три больших автобуса. К одному из водителей подошел Садыков.

– Семеныч! Нужно будет по дороге заехать еще в четыре места и подобрать наших ребят.

– Марат! Давай, быстрее! Водителям нужно обратно в парк, рабочий день уже давно закончился.

Садыков дал команду, и молодежь с шумом стала занимать места в автобусах. Подобрав по дороге остальных участников, автобусы двинулись в сторону речного порта. На площади перед зданием речного порта автобусы развернулись и, проехав еще несколько метров, остановились. Там их уже ожидали около двадцати мотоциклистов. Ребята были настроены на драку, как никогда. Многие из них имели при себе огнестрельное оружие, металлические прутья. Лица некоторых были закрыты платками.

– Марат, где Дерябин? – поинтересовался Степанов. – Почему его нет?

– Нет, так нет! Без него обойдемся! – отмахнулся Марат и вспомнил утренний разговор с Женей.

– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? По-твоему, я должен был повести ребят на милиционеров? – возмутился Дерябин, выслушав план Садыкова. – Ты сам-то понимаешь, чем это может закончиться? Они нас перестреляют!

Лицо Марата покрылось красными пятнами. Он ожидал подобную реакцию, и сейчас ему было некомфортно, что его опасения подтвердились.

– Трудно сказать, Женя, кто кого перестреляет. Я думаю, их будет от силы человек двадцать, а вас более семидесяти. Запомни, Дерябин, одно: для того, чтобы стрелять, им нужно разрешение министра. Я думаю, что министр не возьмет на себя подобную ответственность, и пока он будет согласовывать свои действия с Обкомом КПСС, мы рассосемся, и будем дома пить чай.

– Тебе, Марат, легко сейчас рассуждать. А, вдруг они все-таки начнут стрелять?

Неожиданно для Евгения друг схватил его за грудки и прижал к стене.

– Я тебя отлично понимаю, Дерябин. Ты окончил институт, у тебя большое будущее. А у ребят, которые ждут твоего сигнала, нет будущего. Они отвержены государством. Они словно рабы на галерах, и даже тогда, когда с них снимают кандалы, они все равно остаются рабами. Ведь, кроме них, грести к берегу больше некому.

Дерябин с силой оторвал его цепкие руки от своей рубашки.

– Интересный ты человек, Садыков. У тебя все просто. Ты под все можешь подвести идеологическую платформу. Да и слова, какие нашел. Отверженные! А что, это здорово звучит, по-рабочему.