Бунтарь (ЛП)

— Она любит меня, но я не та, кого она хочет видеть с собой сегодня вечером.

Тесса оглядывает комнату, смотрит куда угодно, только не на меня, и я хихикаю. — Тесса?

— Интересно, сколько точек на потолке.

— Тесс.

Она прикусывает губу и, наконец, встречается со мной взглядом.

— Ты хочешь, чтобы я остался или ушел?

Ее грудь вздымается при глубоком вдохе и опускается при выдохе. — Останься, — говорит она мне с уязвимостью на лице. — Всегда оставайся.

— Подожди, что? — Блэр визжит. — Ты не можешь оставаться здесь. Это даст неверное представление.

Моя голова поворачивается к ней, и я выравниваю ее взглядом. — Тебя никто не спрашивал. Я уже соглашаюсь с твоим нелепым планом. Не настаивай. Если она хочет, чтобы я остался, я остаюсь.

Как ребенок, закатывающий истерику, она закатывает глаза и выбегает. Скатертью дорога.

— Колби, ты можешь отвести Нокса и Делейни обратно в пентхаус?

Он слишком быстро кивает, заставляя брови Нокса приподняться. Он подходит ближе и кладет руку на плечо Колби.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что меня учили драться?

Тесса смеется. — Он убивал людей.

— Тесс! — Шипит Делейни.

— Что? Это правда.

Глаза Колби резко расширяются, когда Нокс подмигивает. Тем временем Саванна искоса смотрит на Грейсона, и веселье исчезает с его лица. Я не знаю, что там за история, но я явно не в курсе.

***

Лежать в постели рядом с Тессой — это то, о чем я никогда не думал, что смогу сделать снова, но мечтал каждый раз, когда смотрел на часы в 11:11. Конечно, я не думал, что это произойдет на больничной койке, но я выберу любой путь, который приведет меня к ней. Голова Тессы покоится у меня на груди, когда я провожу пальцами по ее волосам.

— Как твоя голова? — Спросил я.

Она пожимает плечами. — Не так плохо, как было, но и не так хорошо, как могло бы быть.

Я запечатлеваю поцелуй на ее волосах. — Хочешь, я схожу посмотрю, можно ли тебе еще что-нибудь принять?

— Нет, все в порядке. Я не хочу, чтобы ты двигался.

Обнимая ее крепче, я думаю обо всем, через что мы прошли. Ни для кого не секрет, что я хотел эту девушку с самого начала. Она привлекла мое внимание с первого взгляда и никогда не отпускала его. То, как она точно знала, чего добивается, и шла на это без стыда? Это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел. А затем вселенная подбросила кривой мяч.

Я помню выражение ее лица, когда она вошла в мой класс. Я и так был в плохом настроении, мне выкручивали руку, заставляя браться за работу, которую я не хотел и в которой не нуждался, и встреча с ней отправила меня в совершенно другое измерение. С одной стороны, я был в ярости. За те восемь или около того часов, что мы провели вместе, она ни разу не упомянула о том, что все еще учится в старшей школе. С другой стороны, никто из нас на самом деле почти ничего не сказал в тот вечер.

Несмотря на то, что я хотел ее, я старался держаться подальше. Она моя ученица, и существуют правила, запрещающие подобные вещи. Правила, которые я действительно считаю важными и действительными. Но я не мог. Чем больше я отталкивал ее, тем сильнее она возвращалась. Она сломала, разрушила мои стены, ослабила мою сдержанность и не оставила мне другого выбора, кроме как влюбиться в нее.

Я подумывал о том, чтобы уволиться. После благотворительного вечера в Лексингтоне, когда я понял, что вся эта затея с прятками больше не работает на меня, я задумался об этом. Я представлял себе все места, куда мы могли бы пойти вместе, все, что мы могли бы сделать, и я хотел этого. Жаждал этого, как Колби с девушкой в короткой юбке. Но прежде чем у меня появился шанс по-настоящему обдумать это, дерьмо разлетелось по всему миру.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Она смотрит на меня сквозь свои длинные ресницы. — В чем дело?

Я беру ее за щеку. — Что случилось в ту ночь, когда ты уехала?

Отводя взгляд, она вздыхает. — Случилась Блэр.

— Это я знаю. Я имею в виду, что она тебе сказала?

Ей требуется мгновение, чтобы заговорить, как будто она сомневается, стоит ли ей вообще говорить мне. — Честно? Ничего такого, чего бы я уже не знала в глубине души.

Мои брови хмурятся. — Просвети меня.

Следующие пятнадцать минут она рассказывает мне все. Как она пришла домой, надеясь застать меня там, чтобы мы могли поговорить о Тренте. Папка, в которой содержалось больше информации о жизни Тессы, чем кто-либо должен был иметь доступ. И даже то, как сильно ее убивало нажатие кнопки «Игнорировать», когда я пытался ей дозвониться.

— Почему ты не поговорила со мной?

Ее губы дрожат, когда она теребит больничный халат. — Потому что во всем, что она говорила, была доля правды. Это все еще так. И тебе будет лучше, когда меня не будет в твоей жизни.

Гребаная Блэр. — Это чушь собачья. Эта женщина — мерзкий, отвратительный человек, который использовал информацию о твоем прошлом, чтобы отпугнуть тебя от меня.