Бунтарь (ЛП)

— Да. Я только… Извини. Еще слишком рано и я не могу соображать, потому что ты стоишь в одном гребаном полотенце. Это отвлекает.

Далила опускает взгляд на твердую торчащую выпуклость в моих боксерах.

— В самом деле? — указывает она на нее.

— Это утренний стояк, — говорю я. — Не скажу, что он бесполезный. Твердое — есть твердое.

Ее челюсть отвисает.

— Не скажу, что это не могло произойти из-за тебя тоже. Я имею в виду… Черт, Далила, ты… — Понимаю, что сам рою себе яму и должен немедленно заткнуться.

Ее брови приподнимаются, и она пристально смотрит на меня. Думаю, что ей это нравится, несмотря на жесткую позу и то, что сейчас она притворяется, будто злится на меня. Я думаю, что она хочет услышать, насколько сексуальна, насколько меня возбуждает и как тяжело мне сейчас не трогать ее.

— Ты самая сексуальная штучка, которую я когда-либо видел, — начинаю издалека, это поможет разбудить ее необузданность. — Даже с волосами, закрывающими твое лицо, и тем, что ты выглядишь так, будто хочешь дать мне пощечину, все, что я могу — это стараться не думать обо всех тех вещах, которые я хочу сделать с тобой.

Далила сглатывает, сжав губы. Я так понимаю, она потеряла дар речи.

Подойдя ближе, я добавляю:

— Ты знаешь, как трудно было мне быть в одной комнате с тобой прошлой ночью, не имея возможности прикоснуться к тебе?

— Почему ты не мог прикоснуться? — спрашивает она.

Выдавливая слова, я язвительно выдаю:

— Почему я не мог? Прошлой ночью ты была чертовой ледяной королевой. Это было невозможно, черт возьми.

Далила закатывает глаза и опускает голову вниз. Я протягиваю руку к ее подбородку и поднимаю голову, заставляя снова посмотреть на меня.

— Покажи мне девушку, которую я трахнул на прошлой неделе. Ту, которая срывает свою одежду на моей кухне. Ту, которую я нес в свою постель, как гребаный пещерный человек, — говорю я. — Я не могу выносить эту херню ледяной королевы. И я понимаю, что ты делаешь это, чтобы защитить себя, но, Иисус, Далила, поживи немного.

Она прикусывает зубами нижнюю губу.

— Может быть, ты думаешь, что спать со мной было ошибкой, — говорю я. — Но я говорю, что на протяжении жизни мы все время совершаем ошибки. Живи моментом. Стань немного безрассудной. Раскройся так сильно, чтобы тебе стало больно.

Далила выдыхает, глядя на меня сквозь темные ресницы.

— Для тебя это намного важнее, чем ты готов признать, — размышляет она, склонив голову. — Никогда бы не подумала, что ты философ, де ла Круз.

— Нет, — говорю я. — Я просто понимаю людей лучше других.

Мы стоим лицом к лицу, обернутые покрывалом легкого пара. Руки Далилы покрываются гусиной кожей, и она начинает дрожать.

Схватив еще одно чистое полотенце с крючка, я набрасываю его ей на плечи и прижимаю ее к своей груди.

Мой все еще очень твердый и пульсирующий член прижимается к ней.

— Я извиняюсь за это, но мне не жаль, — говорю я.

— Мило. Очень мило.

— Тебе нравится, — говорю я. — Я же вижу.

— Ты такой самоуверенный.

Обхватив ее подбородок, провожу большим пальцем вперед-назад по полной нижней губе.

— Что ты делаешь? — спрашивает она с легким смешком.

— Прямо сейчас я изо всех сил стараюсь не накрыть твои губы поцелуем.

Она улыбается, и я пристально смотрю на нее.

— Я так сильно хочу тебя, Далила. — Мой голос хриплый, и мое заявление очевидное.

Прижимаюсь к ней тазом, чтобы Далила могла почувствовать, что она делает со мной.

Далила сжимает мое запястье, опуская его вниз, и я думаю, что она отпустит руку, но тянет меня к раковине.

— Что ты хочешь со мной сделать, де ла Круз? — спрашивает она, запрыгивая на стойку.

— Не искушай меня, красотка.

Я прижимаюсь к ней грудью и обрушиваюсь на ее рот, а после касаюсь губами мягкой кожи ее шеи. Вдыхая ее чистый аромат, я улавливаю намек на ее возбуждение.

Я знал это. Я, нахрен, знал это!

Сжав полотенце, я срываю его, и Далила остается полностью обнаженной.

Ее пальцы перебирают мои волосы, пока я обхватываю ладонью ее левую грудь. Дразню розовый бутон до тех пор, пока Далила не начинает задыхаться, а мой член наливается так, что начинает болеть.

— Не могу не прикасаться к тебе, — выдыхаю я слова в ее ушко и чувствую, как она улыбается, прижимаясь щекой к моей. — В тебе есть что-то притягивающее. Я не могу понять что и, черт, я не хочу.

Кончиками пальцев скольжу по ее руке, спускаюсь по изгибу бедра и вниз к ее центру. Проведя пальцем между гладкими лепестками, я проталкиваю его внутрь. Далила откидывает голову назад, влажные волосы прилипают к плечам, а губы приоткрываются.

Добавив второй палец, я толкаюсь в глубину, большим пальцем массируя клитор, и Далила начинает покачивать бедрами в ответ.

— Раздвинь ноги, детка, — стону я. — Хочу увидеть то, что принадлежит мне. Я хочу увидеть все.

Далила раскрывается, опираясь руками на стойку за своей спиной.

— Я сделаю так, что ты кончишь очень сильно, — обещаю я, скользя свободной рукой вверх по ее затылку и собирая в кулак ее волосы. — А потом я хочу, чтобы ты встала на колени, Далила. Я хочу ощутить эти красивые губы на своем члене. Но сначала я попробую тебя. И ты ощутишь то, что я с тобой сделаю.