Бунтарь (ЛП)

— Знаешь, ты действительно вписываешься в это место, — говорю я. — Ты ненавидишь шум. И вечеринки. И веселье. Ты ложишься спать в положенный час. И носишь подходящий для похорон купальник. Ты же не старше двадцати четырех лет? Или двадцати пяти. Но ты уже на пенсии. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя был хотя бы один бунтарский год в колледже, иначе я буду чертовски разочарован в тебе.

Далила раздраженно вздыхает, все еще прячась за книгой, толщина которой больше, чем у тех, которые обычно читают возле бассейна. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это учебник. Я подхожу и наклоняюсь, чтобы прочитать название.

— «Когда разваливаются браки»? — читаю название вслух. — Что, черт возьми, ты читаешь?

Далила захлопывает книгу на своих коленях и сжимает губы.

— Я учусь в аспирантуре.

— Изучаешь… семейную жизнь? — Я морщу нос.

— Я получаю MSW, — говорит она. (Примеч.: MSW — Master of Social Work — магистр социальной работы). — Собираюсь стать лицензированным социальным работником и хотела бы работать в области семейного консультирования.

— Хорошо, — говорю я. — Но ты же на летних каникулах, верно? Разве ты не должна читать Нору Робертс или что-нибудь в этом роде?

— Впечатляет. — Далила прикрывает глаза. — Я в шоке, что ты смог назвать хоть какого-то автора. А теперь быстро назови еще кого-нибудь.

Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая улыбку, и, черт побери, понимая, что могу быть облит дерьмом за это.

— Даниэла Стил, Джеки Коллинз.

— Я даже не хочу знать, откуда ты знаешь этих авторов.

— Ну и ладно! — Я и не был настроен объяснять, что когда в девять лет приехал жить к бабушке, то был неграмотным. Она научила меня читать, и я быстро занялся книгами, но все, что у нее было, это вульгарные романы. Я «проглотил» их за одно лето. Без сожалений. — В любом случае, я не собирался тебе рассказывать.

— Разве у тебя нет места, где ты должен сейчас находиться? — Далила поправляет пляжное полотенце под собой, чтобы оно покрыло ламели на шезлонге. — Ты играешь в футбол, верно? Ты не тренируешься летом?

— Тренировочный лагерь откроется не раньше конца июля.

— Так ты просто… Слоняешься без дела?

— Я работаю. Остаюсь в форме. Я достаточно занят. — Сняв полотенце с плеча, я накидываю его на шею, чтобы закрыться от солнечных лучей. — Разве ты не должна делать что-то для Рут, а не отдыхать у бассейна, как бездельница, думающая, что она на летних каникулах.

Далила закатывает глаза.

— Рут сейчас на обеде с банко (Примеч.: Bunco — салонная игра, в которую обычно играют двенадцать или более игроков, разделенных на группы по четыре человека, которые пытаются набрать очки, по очереди бросая три кубика). Завтра мы встречаемся с ее агентом по недвижимости. Поверь, я буду очень занята этим летом. Ты долго не увидишь меня.

— Это угроза или обещание?

Ее взгляд опускается, замирая на мокрой выпуклости моих пляжных шорт. Она может делать вид, что ненавидит меня, но этот взгляд говорит обо всем, что мне нужно знать. Под строгой наружностью прячется другая Далила.

Мое лето воздержания очень плохо на ней отразится.

И, блядь, на мне тоже.

— Черт, — говорю я с саркастическим блеском в глазах. — Я с нетерпением ждал, что буду нянчиться все лето с соседской девушкой. Кто теперь будет следить за моим расписанием и громкостью вечеринок?

Далила что-то бормочет себе под нос, нервно перебирает ногами по шезлонгу и берет свои вещи в руки.

— Ты уходишь? — Приподнимаю левую бровь. — Иисус, Далила, ты так напряжена. Я думал, что мы забавляемся. Обмениваемся колкостями.

Далила занята полотенцем, книгой, солнцезащитными очками и лосьоном для загара. Она поправляет соломенную шляпу на голове, лицо обрамляют свободные темные пряди. Наши взгляды встречаются.

— Я не напряжена. — Она поднимает охапку своих вещей чуть выше. — Я не спала прошлой ночью, устала с дороги и у меня на эту неделю километровый список дел. Будет не слишком нагло попросить тебя, чтобы ты воздержался и не называл меня школьной учительницей и не высмеивал того, что я читаю, когда пытаюсь расслабиться у бассейна?

— Останься. — Я указываю на ее шезлонг. — Я все равно ухожу.

Далила замирает, наблюдая за мной, сомневаясь в своем следующем шаге.

— Но просто, чтобы ты знала, красотка, ты не должна начинать, если не можешь закончить, — говорю я, потому что не могу с собой ничего поделать, и мне не терпится заставить ее улыбнуться, прежде чем уйду.

— О, я могу закончить.

— Очевидно, не можешь. Посмотри на себя: дуешься, сбегаешь с вещами в руках, потому что я дразнил тебя по поводу твоего гребаного купальника в стиле середины девятнадцатого века.

Далила бросает свои вещи на пустой шезлонг.

— Итак, мы начинаем сначала.

— Я шучу.

— Да, ну, это не смешно. Это грубо.

— Ты слишком чувствительна, красотка. Просто остынь.