Бунтарь (ЛП)

Мои губы инстинктивно раскрываются, молчаливо умоляя Зейна поцеловать меня, несмотря на мое упорное сопротивление. Он уже двумя руками обхватывает мою талию и прижимает меня к себе прямо в центре холла великой тети Рут.

— Это лето я запомню на всю жизнь. Это, блин, точно, — добавляет он.

У тети Рут случился бы сердечный приступ, если бы она увидела сейчас этого бунтаря-футболиста, стоящего здесь и держащего свои грязные лапы на тех моих местах, которые, очевидно, ему не принадлежат.

Когда мы стоим, я забываю все то, что терпеть не могу в Зейне. Моя логика сбита с толку, предупредительные сигналы и тревожные гудки теряются в гормональном безумии, происходящем внутри меня.

Хочу, чтобы он был во мне.

На мне.

Хочу этот животный обмен сексуальной энергией, о котором только читала в учебниках и видела в кино.

Глядя в темные глаза Зейна, я чувствую все эти вещи одновременно. Я хочу быть центром его вселенной. Хочу быть единственной, кого он видит. Я не хочу делиться им. Я буквально больна от похоти и эндорфинов, и мое сердце будто обмотано кружевами и оборками — все потому, что этот возмутительно привлекательный здоровяк просто пленит меня.

Что, черт возьми, со мной не так?!

Я трясу головой, пытаясь разогнать туман и взять себя в руки.

— Не думаю, что это хорошая идея для нас… — начинаю я, — …делать это в доме Рут.

Рот Зейна изгибается в победной улыбке, и я принимаю тот факт, что только что окончательно решила свою судьбу. Я подписалась под этим. Я сделала это. Буду ли я сожалеть или нет, но я не переживу еще один момент решительной борьбы между моим телом и разумом, потому что и так понятно, кто из них выиграет эту битву.

Это было только вопросом времени.

Я открываю рот, чтобы заговорить, и оказываюсь прижатой к стене. Мягкие губы Зейна прижимаются к моим, а пальцы обхватывают мою шею.

Я невесомая.

Живая.

Сейчас я не узнаю свои мысли или чувства. Я абсолютно другой человек.

Я касаюсь Зейна, действительно касаюсь его, впервые. Его кожа под кончиками моих пальцев бархатно-стальная. Твердая и одновременно мягкая. Мышцы перекатываются под ней, когда Зейн наклоняется и сгребает меня в охапку своими руками. Он поднимает меня, как будто я ничего не вешу, и только когда мы находимся так близко, я полностью чувствую размер Зейна.

— Ты не пожалеешь об этом, — шепчет он мне в шею, и его губы тянутся к моей ключице.

Надеюсь, что он прав.

Глава 8

Зейн

Мы делаем отчаянный рывок к задней двери Рут, несемся вдоль живой изгороди и через калитку попадаем на мой задний двор. Я едва сопротивляюсь желанию сорвать с Далилы одежду и взять ее прямо здесь и сейчас.

И я бы сделал это. Я бы оттрахал ее до потери сознания, если бы не чертовы любопытные соседи и их бинокли для «наблюдения за птицами». Все в курсе, что на самом деле они наблюдают не за птицами.

К счастью, солнце уже зашло, и мы укрыты сумеречным сиянием, которое окрашивает кожу Далилы в теплые розовые и мандариновые оттенки, которые смешиваются с румянцем на ее нежных щеках.

Боже, она так охренительно красива.

— Иди сюда. — Как только мы оказываемся внутри, я притягиваю ее к себе.

Стаскиваю с нее рубашку и легко справляюсь с застежками лифчика. Далила проводит руками по моей талии, рывком расстегивает пуговицу на штанах и лихорадочно тянет за молнию.

Когда наша одежда беспорядочно падает к нашим ногам, придерживаю рукой за спину, вынуждая выгнуться, и свободной рукой скольжу между ее бедер, где она уже мокрая. Ныряю одним пальцем в ее тугую киску, затем добавляю второй, и Далила выгибает в ответ бедра.

Наклонившись, беру тугой сосок в рот и обвожу языком заостренный бутон, пока пальцами скольжу внутрь и наружу.

— М-м-м, — стонет она.

Мой член пульсирует, наливается и увеличивается, а запах Далилы наполняет мои легкие. Хочу почувствовать этот сладкий мускусный аромат на своем языке. Опустившись на колени, обхватываю ее идеальную попку ладонями и заставляю расставить ноги шире.

Ее киска принимает мой язык, и Далила запускает пальцы в мои волосы. Ее стоны становятся громче, чаще; влага покрывает мой язык, и я кружу по клитору, скольжу языком вверх и вниз по всей киске.

Через несколько минут ноги Далилы дрожат, и я понимаю, что она на грани, но будь я проклят, если продолжу так усердно работать и получу ее оргазм, не имея удовольствия наблюдать за ее лицом, когда Далила кончит на моем члене.

— Пойдем, — говорю я, поднимаясь и хватая ее за руку. Не раздумывая, веду в свою спальню.

Вот черт! Но уже поздно возвращаться.

Все девушки, которых я трахал после Мирабель, видели только комнату для гостей, мою спальню — никогда. Это казалось правильным.

С другой стороны, Далила совсем непохожа на других девушек.

Подталкиваю ее в центр моей кровати, и Далила покорно ложится. Располагаюсь между ее раскинутыми бедрами, погружаю два пальца между распухших складок, а затем даю попробовать вкус того, что я сделал с ней. Далила языком скользит по моим пальцам. Когда я вынимаю их, она медленно облизывает губы и улыбается. Кто знал, что у Далилы — зануды-моралистки — Роузвуд есть развратная сторона?