Бунтарь (ЛП)

Мы приезжаем в очаровательный район в северо-восточной части города, где среди рощи со старыми деревьями расположился маленький частный колледж с реконструированными домами и особняками начала века, переделанными в студенческие апартаменты.

— Это здесь ты изучаешь искусство психоанализа? — спрашиваю я.

Лимузин плавно подъезжает и останавливается возле кирпичного здания с большими белыми колоннами. Из другого окна виден огромный викторианский дом, окрашенный в фиолетовый, зеленый и оранжевый цвета.

— Да, — говорит Далила, затаив дыхание. Повернувшись, она указывает в окно с моей стороны. — Вот там я живу в течение учебного года, в том большом фиолетовом доме с трехэтажной башней. Третье окно — моя спальня.

— Значит, ты как принцесса в башне.

— Едва ли, — шепчет она.

Я кладу руку ей на бедро, и она обхватывает своей рукой мою.

— Почему ты хотел увидеть, где я учусь? — спрашивает она.

— Не знаю. Подумал, что это недалеко, почему бы и нет? — Я жду, когда Далила задаст мне вопрос, но она этого не делает, поэтому прошу водителя отвезти нас на Чосер-стрит. Хочу показать Далиле старый дом моей бабушки. Дом, в котором я вырос. — Я хочу доказать тебе, что ты не просто партнер по сексу. Теперь мы почти друзья.

Губы Далилы изгибаются в легкой улыбке, и она мягко толкает меня локтем.

— Ты единственный человек, который увидит дом моего детства, — говорю я.

И это правда. Мирабель не выпало такого шанса, и не уверен, что хотел бы, чтобы она увидела это тогда. У меня в те времена был другой настрой, и я не хотел иметь ничего общего с моим прошлым. Ничто не должно напоминать мне о том, как сильно я скучал по Магде.

— Правда?

— Правда.

— Вау, де ла Круз. Это много значит.

Полчаса спустя водитель подъезжает к покосившемуся двухэтажному дому с перекошенной дверью и разбитыми ступенями. Пятнадцать-двадцать лет назад это место знавало лучшие времена. Теперь все, что представляет собой дом — облупившаяся краска и отсутствующая черепица. Сейчас это самое уродливое здание в квартале, но, оглядев улицу по сторонам, вижу, что застройщики уже облагораживают этот район. Скоро дом Магдалены обретет облик, которого он заслуживает.

— Вот, — указываю я, — я жил тут с девяти лет и до окончания средней школы. Раньше он выглядел по-другому, но каркас все еще стоит.

— Это очаровательно, — говорит Далила.

— Ты врешь.

— Нет, я представляю себе его расцвет. Мне нравится наклон крыши дома, этим он отличается от домов рядом с ним, и могу предсказать, что раньше он был окрашен в желтый цвет. Это цвет счастья.

— Любимый цвет Магды.

— А эта деревянная дверь? Ее можно восстановить. Просто нужно зашкурить и покрасить.

— Кто-нибудь когда-нибудь ее починит.

Я вылезаю из машины и направляюсь к крыльцу. На двери висит уведомление о потере права выкупа. Свет не горит и дом абсолютно темный. Заглянув внутрь, я вижу, что в помещении пусто, за исключением разбросанного кругом мусора.

— Ты должен купить его. — Далила становится позади меня. — Ты можешь себе это позволить, верно?

— Что я буду с ним делать?

Она пожимает плечами.

— Сдашь его тому, кто позаботится о нем? Передашь будущему де ла Крузу?

Я инстинктивно вцепляюсь в бедра. Будущий де ла Круз. Это так далеко от моих планов, что даже не смешно.

— Я далек от этого, красотка, — говорю я.

— Пока. Это часть твоего наследия, и у тебя есть возможность сохранить его. — Далила кладет свою руку на мою. — В любом случае, это просто мысль.

Я не из тех, кто тратит время на прошлое или слишком долго предается воспоминаниям, но из-за того, что дом моего детства находится в таком упадке, у меня болит в груди. Магдалена тяжело работала для того, чтобы содержать этот дом. Две работы, тысячи вырезанных скидочных купонов. Бабушка делала все возможное, чтобы я жил в безопасном районе с приличными школами.

Взглянув на верхнее окно слева, я сразу вспоминаю, как был двенадцатилетним ребенком, увлеченным футболом и грандиозными мечтами.

В некотором роде я горжусь им.

Он никогда не сдавался, даже когда все становилось слишком сложным.

Повернувшись к Далиле, я горько улыбаюсь. Не могу больше оставаться здесь.

— Давай вернемся в отель. — Я указываю на машину, и Далила кивает, стуча каблуками по разрушенному и заросшему травой тротуару.

Поездка назад проходит в тишине. Мне кажется, что каждый из нас теряется в своих мыслях, но каждый раз, когда мы проезжаем мимо уличного фонаря и прекрасное лицо Далилы освещается, на меня находит какое-то умиротворение.

Это странно и увлекательно, чего я никогда не предполагал с ней.

И, кроме всего прочего, это чертовски страшно.

Я не многого боюсь в этой жизни, не после того, что пережил, но влюбиться в такую девушку, как Далила — пугает…

И я чувствую, что это происходит в режиме реального времени.

Иногда медленно.

Иногда внезапно.

Иногда я не могу выбросить ее из головы и повторно прокручиваю наши моменты вместе.

Кого я обманываю? Большую часть времени я не могу выбросить Далилу из головы.