Бунтарь. За вольную волю!

– Ломайте двери, ставни на окнах! – приказал Михаил. Ратники стали сбивать прикладами пищалей ставни с окон, выбивали слюдяные пластинки из переплётов. Ермишка припасённым топором начал крушить дверь. Мелкая щепа летела, а крепкая дубовая дверь не поддавалась. Михаил досадовал. Начало захвата не совсем удачное. И вдруг с заднего двора шум, крики, потом грохнул выстрел. Михаил крикнул:

– Троим остаться здесь, остальные за мной!

Ночь, видимость плохая, какая-то борьба на огороде идёт.

– Кто факел взял? Запаливай!

Чиркнуло кресало, вспыхнул факел. Один из ратников убит, ещё четверо пытаются заломать двоих мужчин.

– Взять их!

Накинулись скопом. Одного разбойника прикладом по голове утихомирили, а другого Ермишка ударом кулака вырубил. Сразу тишина, только тяжёлое дыхание воинов слышно.

– Кто стрелял? – грозно спросил Михаил.

– Вот этот гад!

Один из ратников пнул мужика без чувств. На земле и в самом деле валялся пистолет.

– Вяжите их.

Связали руки и ноги.

– Обыскать!

У одного в рукаве кистень спрятан. Оружие незамысловатое, навыка требует, но вполне убойное. И зайца на охоте свалить можно, догнав на лошади, и волка, а уж человека, ежели без брони, – запросто.

– Этих тащить к конвойной команде. Двоим – тебе и тебе – остаться здесь. Остальным осмотреть избу да все постройки. Не забудьте чердак. Не прячется ли кто?

Михаил не исключал, что атаман остался в избе, а сам послал двоих сподручных отвлечь внимание. И ещё был вопрос: как эта парочка злодеев выбралась из избы. Через чердак? Сам в избу вошёл. Добротно, не хуже, чем в городской избе. И богато, на полу ковры.

– Ковры снять, полы осмотреть!

В полах ляды искать надо, не исключено – подвал под домом. Ратники после досмотра докладывать стали. Из одной комнаты в дальнем углу есть ход наверх, на чердак. А ещё обнаружили ход подземный, как раз на огороды вёл. То есть – скрыться тайно можно двумя путями. В избе, в сундуке, две шубы собольи, а денег мало, как и украшений. Стало быть – схрон есть где-то. Как очухаются задержанные, допросить надо.

Михаил в сопровождении Ермишки пошёл к другой избе, которую штурмовал Антип с ратниками. Здесь захвачены мужчина и женщина, оба целы, в сознании и связаны. Зато на крыльце убитый в исподнем.

– Сопротивлялся, – сказал Антип. – С ножом кинулся, пришлось убить.

– Собаке – собачья смерть.

Михаил сразу начал допрос, пока задержанные не пришли в себя, не сговорились. Начал с женщины. Её завели в избу. Михаил за стол уселся, на табуретке.

– Назовись!

– Настасья я, – вскинула голову женщина.

– Кем будешь хозяину?

– Полюбовницей, а тебе-то что?

Один из ратников перетянул её по спине плетью, женщина взвизгнула.

– Окороти язык, баба, с князем говоришь!

– Как полюбовника звать?

– Никифор.

– Кто атаман ватажки? Он?

– Не знаю я никакой ватажки.

– Либо сама скажешь, либо пытать начнём. Прохор, неси бадью с водой.

Михаил не был жесток, но ради дела не пожалел бы женщину. Разбойники были безжалостны, убивали и купцов, и простолюдинов, не щадили ни стариков, ни детей. И снисхождения не заслуживали. Уговаривать Настасью он не собирался, сломает по-любому. Прохор принёс в комнату бадью с водой.

– Топи!

Прохор подтащил к бадье сопротивлявшуюся женщину, силой нагнул, опустив её голову в воду. Пузыри пошли, задёргалось тело бабы.

– Доставай!

Женщина хватала ртом воздух, волосы слиплись. А главное – гонору сразу убавилось.

– Так кто атаман, Настасья?

Молчит, в героя играет.

– Прохор, факел!

Вот теперь испугалась Настасья, поняла – шутить никто не будет и не пожалеет.

– Сожги ей волосы для начала!

Прохор факел к голове Настасьи поднёс. Закричала женщина:

– Всё скажу, не троньте!

– Сразу бы так. Говори.

– Атаман через три избы живёт, а Никифор, полюбовник мой, в товарищах у него.

– Как атамана звать и каков из себя?

– Рыжий, телом крепок, мочка на правом ухе надорвана.

Ага, был такой, стрелял из пистолета в ратника, а ныне без сознания под охраной.

– А с ним в избе кто живёт?

– Васька немой, подручный его.

– Где атаман схрон прячет?

– Да ты, князь, никак шуткуешь? Кто же бабе такой секрет откроет?

Это верно.

– Уведи её пока. Тащи Никифора.

Настасью увели, её место в комнате Никифор занял.

– Что сказать имеешь?

– Не знаю ничего.

– Ну-ну. И соседушку не знаешь, атамана своего?

– Как соседа не знать? Пафнутием звать.

– Я про рыжего.

Молчит Никифор.

– Зажми ему пальцы дверью!

Задёргался мужик, когда к двери подтащили, а как загнали пальцы, заорал громко, аж у всех мурашки по телу пробежали.

– Давай его сюда! Молчать будешь или поговорим?

Сломанные пальцы на левой кисти Никифора распухли на глазах. Но молчит. Михаил ему:

– В героя поиграть решил? Атаман у нас, без чувств валяется с подручным. А как в себя придёт, горько пожалеет, что на свет народился. Ратника моего убил, а я такое не прощаю. И до тюрьмы или суда рыжий не доживёт. Хочешь его участь повторить? Где схрон с награбленным?

– Откуда мне знать? Я в ватажке не был.

– А чем на жизнь зарабатываешь?

Михаил из-за стола вышел, схватил правую кисть Никифора, осмотрел ладонь.