Бунтарь. За вольную волю!

– Три подводы приведи и десяток ратников да пошевеливайся.

Одна лошадь может тянуть на подводе пятнадцать-двадцать пудов, а каждый сундук столько и весит. Коли сдать в казну, весомая добавка будет. Вышли из часовни. Михаил посмотрел на Григория, показал на атамана, тот спиной стоял, не видел. И сделал жест ладонью поперёк шеи. Жест, одинаковый для воинов всех армий и понятный. Григорий кивнул, подошёл к атаману, внезапно выхватил саблю и снёс Ваньке голову.

– Оттащите его от часовни, дабы не смердел, пёс шелудивый.

Приказание было исполнено. Атаман умер без мучений, как и обещал Михаил. Княжеское слово держать надо. Понятно, его следовало доставить в Разбойный приказ, где допросить с пристрастием. Но люди его задержаны, схрон с ценностями найден. Зло обезврежено.

Приехали подводы в сопровождении ратников. Общими усилиями, с большим трудом, с перерывами отдышаться, погрузили сундуки на подводы. Лица у ратников от натуги красные, почти бордовые, пальцы дрожат. Поехали в слободу, подобрали ратников с сундучком.

В конце слободки два десятка ратников ждали, коней стерегли. Отпусти без пригляда травку пощипать, цыгане угонят. Мужчины-цыгане конокрадством живут, женщины-цыганки ворожбою, гаданием, обманом.

За хлопотами день к вечеру шёл, солнце к горизонту опускалось. Уже в городе догнали колонну задержанных, вокруг неё ратники в конвое, обнажённые сабли в руках держат. Горожане на тротуарах к домам жмутся.

– Ой, рожи-то разбойничьи!

После размышлений, пока ехал, Михаил приказал Алексею Перфильеву, который сундучок малый, атаманский, в руках держал, ехать в воинскую избу, да с двумя ратниками для охраны.

– Головой отвечаешь! – наказал князь.

Михаил рассудил – сколько в казну ни сдай, всё равно мало и особой благодарности не заслужишь. А сундучок с монетами пригодится для нужд отряда. Не о себе Михаил радел, о деле. Две сотни человек за ним, на одну провизию сколько уходит. Сейчас заботы об отряде на Пожарском, а случись – переведут воеводу? Очень бы не хотелось, сработались Михаил и Дмитрий Михайлович, оба служаки.

Михаил на коне обогнал колонну. Разбойный приказ прямо в центре, у Кремлёвских стен. По-хорошему, не место ему здесь. Взбежал по ступенькам, мимо стражи, да к кабинету Пожарского. Несмотря на позднее время, дьяк ещё здесь. Дьяк – не только церковный чин, а и гражданский, начальник приказа.

– Ты чего такой довольный? По лицу вижу – удалось всё.

– Удалось! Товарища атамана зарубили, сопротивляться начал, ратника моего застрелил. Раненого атамана допросить успели.

Тут Михаил приврал, но для пользы дела.

– Арестовали полторы сотни злодеев. Кто в ватажке Ваньки-Каина был, а кто и в других.

– Мои люди разберутся, – кивнул Пожарский.

– А главное – тайный схрон нашли, в нём три сундука золота награбленного. Сейчас подвезут.

– Славно! Будет чем государя порадовать. А ещё Марьину рощу от татей очистили, простому люду и купцам легче жить.

Вот в этом Михаил не уверен был. При всех царях Романовых Марьина роща была гнездом разбоя и воровства, эдаким гнойником. При Сталине НКВД кого пострелял, кого посадил в лагеря, но после хрущёвской оттепели в районе объявились банды, перекупщики-барыги. Видимо, место злачное.

– Вот что, князь. Поместить столько арестованных в приказе я не могу, места нет. Отконвоируй их в тюремный замок, я бумагу дам, и можешь отдыхать.

Ё-моё! Тюремный замок далековато. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж. Пожарский написал распоряжение, вручил Михаилу. У ратников выбора нет, довели, сдали. Вернулись в воинскую избу, как называли казарму.

– Всем отдыхать два дня, – распорядился Михаил.

Всё же люди почти сутки на ногах, без еды, да ещё и сабельками пришлось помахать.

Следующим днём по столице слухи поползли, дескать, вывели разбойников из Марьиной рощи, можно смело ездить обозам и возкам. Михаилу, как и ратникам, слушать сие приятно. Но Пожарский взялся за порученное дело всерьёз.

– Князь, в столице по ночам шайки орудуют, отдельные тати. Как утро, докладывают мне – то труп обнаружен с ножевым ранением либо с пробитой головой, зачастую совсем раздетый, то купца ограбят или лавку купеческую обнесут начисто. Займись!

– Исполню!

– Только аккуратно, чтобы реки крови не текли, – усмехнулся князь.