Бунтарь

— Ты храбрее меня, Адам.

— Я? Да брось. Никогда бы не осмелился сбежать с… с… — он запнулся, подбирая слово, которое достаточно ёмко описало бы Доминик и не обидело Старбака, — …С первой же попавшейся кокеткой, походя зачеркнув прежние мечты и устремления.

— Это не храбрость. Это минутная слабость, случайный порыв, называй, как хочешь, но не храбрость.

Адам внимательно посмотрел другу в глаза и мягко улыбнулся:

— Случайный? Ты уверен, что не поступишь так снова?

Старбак подумал о Салли Труслоу и потупился. Адам сорвал ещё одну травинку:

— Так что, по-твоему, мне делать?

Адам просит его совета? Старбак поднял голову:

— Я скажу тебе, что делать. Ничего не говори отцу. Поиграй с ним в солдатики, поживи в лагере. Будет драка или нет, может, и без нас с северянами покончат. Зачем омрачать твоему отцу его счастье? Что тебе это даст?

— Чистую совесть. — без колебаний ответил Адам, — Совесть, с которой мне ещё жить, Нат.

Адаму с его совестью жилось несладко, насколько знал Старбак. Он был требователен к самому себе, не прощая того, что легко прощал другим.

— Зачем тогда вернулся? — насел на него Старбак, — Разбить отцу сердце? А как же долг и обязанности, о которых ты твердил мне? Как ты, вообще, себе это представляешь? Твои соседи и друзья воюют, а ты сидишь себе дома и занимаешься пацифизмом? И твоя совесть будет чиста? Бог мой, Адам, лучше бы ты остался на Севере.

Адам помедлил:

— Я здесь из-за недостатка твёрдости. Ты прав, я боюсь разбить отцу сердце, и не могу обойтись так с ним. Он верит людям, а они слишком часто обманывают лучшие его ожидания.

— Тогда не морочь себе голову, напяль форму и молись о скорейшем наступлении мира. Тем более, без тебя мне отдуваться одному не улыбается. А, нет, не одному, хуже — с Ридли!

— Ты с ним общего языка, как я посмотрю, не нашёл?

— Это он со мной искать общий язык не пожелал. Особенно после того, как мне пятьдесят долларов проспорил.

— Деньги — его ахиллесова пята. — кивнул Адам, — Иногда я даже подозреваю, что на Анне он хочет жениться ради приданого.

— А разве нет?

— Нет.

Сообщать Адаму, что его подозрения почти дословно совпадают с мнением на этот счёт Бельведера Делани, Натаниэль не стал:

— А сама Анна хочет выходить замуж за Итена?

— Для неё замужество — единственный билет на свободу. Жить затворницей в «Семи вёснах» мало радости.

Адам встрепенулся и кинулся судорожно натягивать брюки, жестом показав Натаниэлю делать то же самое. Из-за деревьев выкатилась двуколка, которой правила Анна собственной персоной.

— Легка на помине! — досадливо прокомментировал Адам, лихорадочно одеваясь.

Коляску сопровождали три спаниеля, весело облаявшие заканчивающих туалет друзей. Анна выглянула из-под кружевного зонтика и укорила брата:

— Вы опоздали на обед, Адам.

— Господи, а который час? — Адам суетливо выудил из кармана часы, отпихивая ногой нарочито грозно рычащего пёсика.

— Не спеши, — разрешила Анна, — Там не до обеда, там в лагере переполох!

— Какой переполох? — встрял Старбак.

— Труслоу встретил своего зятя, вступившего в Легион вопреки воле тестя, и поколотил его!

Очи Анны широко распахнулись. Выходка Труслоу явно шокировала её.

— Он побил Деккера?

— Его Деккер зовут?

— А что с женой Деккера? — торопливо спросил Натаниэль.

— Расскажу за обедом! — вздёрнула носик Анна, — А теперь, мистер Старбак, если вы застегнули брюки, привяжите вашу лошадь сзади к двуколке, а сами садитесь ко мне. Я разрешаю вам держать надо мной зонтик и рассказать о вашем рейде. Всё-всё-всё рассказать, до последней подробности.

В магазине «Ткани и шляпки Маггериджа» в переулке Иксчейндж-Аллей Итен Ридли купил Салли Труслоу зонт набивного ситца к её светло-зелёному платью из льняного батиста. Туалет девушки дополняли новая кружевная шаль, новая шляпа с шёлковыми лилиями, новые белые высокие ботики и новые белые же перчатки. Глаз резала только её старая полотняная сумка, которую она таскала вместе с новым бисерным ридикюльчиком.

— Давай понесу. — предложил Ридли.

Салли примеряла жёсткую шляпку с муслиновой вуалью.

— Ну… на. — с сумкой она рассталась крайне неохотно.

Сумка была тяжеленная. Там наверняка лежал пистолет. У самого Ридли на левом бедре тоже висел револьвер, а на правом — сабля, как часть серой с жёлтым формы Легиона Фальконера, в которую он был одет сегодня.

Салли, придерживая шляпку на голове, повертелась перед напольным зеркалом:

— Подойдёт, да?

— Ты выглядишь в ней прелестно. — подтвердил Ридли.