Бунтари не попадают в рай

Ну же, Стелла, уступи мне! Перебори наконец свой несносный характер и сделай шаг мне навстречу! Ну, пожалуйста… Ты ведь и сама этого хочешь!

– Оба-на! А вы че здесь делаете? – насмешливый возглас раздается прямо за моей спиной.

Первая эмоция – гнев, мерцающий перед глазами яркими вспышками. Вторая – разочарование. Горькое, глубокое, беспросветное. Ну какого черта Воронин ввалился на кухню в такой неподходящий момент? Кто его вообще просил сюда заходить и комментировать происходящее? Дебил, блин!

Не сдержав раздраженного вздоха, роняю голову на грудь, в то время как Стелла отстраняется от меня со скоростью молнии. Непринужденно тряхнув волосами, она вскидывает подбородок и, обращаясь к глупо скалящемуся Никитосу, сухо произносит:

– Ты ничего не видел, понял?

– Так, значит, реально что-то было? – его улыбка становится шире. – Ну вы даете…

– Закрой рот, Воронин! – неожиданно агрессивно рявкает Стелла. – Еще слово – и ты пожалеешь.

Впервые слышу, чтоб она повышала голос. И впервые вижу ее настолько взбешенной. Неужели она из-за нашего сорванного поцелуя так злится? Или у нее какие-то свои причины?

Пульнув в Воронина грозный взор, Стелла вылетает из комнаты и скрывается в коридоре. Недолго думая, срываюсь с места и направляюсь вслед за ней. Меня буквально распирает от вопросов. И я совсем не уверен, что смогу отложить их на потом.

– Стой! Подожди! – нагоняю ее в прихожей. – Ты чего так газанула-то? Все ж нормально было…

– Нет, Бестужев, не нормально, – шипит она, выдирая руку из моих ладоней. – Я встречаюсь с Егором, ясно? Так что завязывай со своими подкатами. Тебе ничего не светит!

– Я просто…

– Хватит, – она предостерегающе подносит указательный палец к моим губам, вынуждая замолчать. – Предупреждаю, все, что скажешь дальше, использую против тебя. Вы же с Егором вроде как друзья теперь?

Прыснув в меня ядом, Кац отступает на несколько шагов и, наткнувшись на выходящего из зала Янковского, падает в его объятья. Не растерявшись, парень обхватывает ее за талию и крепко прижимает к себе. А еще через мгновенье эти двое сливаются в отвратительном, приторно-сладком поцелуе.

Сцепив челюсти почти до судороги, отворачиваюсь в сторону и до нестерпимого зуда в ладонях стискиваю кулаки.

Это плевок. Самый настоящий плевок мне в душу. Стелла прекрасно знает о моих чувствах, знает, что я по ней с ума схожу, и все равно демонстрирует эту фальшивую, неправдоподобную и вместе с тем глубоко меня ранящую страсть с другим.

За что она со мной так? Почему издевается? Может, она садистка, и ей просто нравится причинять мне боль? Я, конечно, далеко не ангел, да и звезд с неба, в отличие от Егора, не хватаю. Но разве это повод глумиться над моей любовью? Разве справедливо вытирать об нее ноги?

Раньше я считал это безобидной шуткой, но теперь понимаю, что угрозы Стеллы претворились в жизнь: она вырвала мое сердце, залила в него бензин и чиркнула спичками. И вот оно, все еще живое и бьющееся, полыхает в огне несбывшихся надежд. Корчится, страдает, умирает непростительно медленно…

Первая любовь – жестокая сука!

Глава 35

Глеб

– Глеб… Глеб! – теплая ладошка Аси касается моей руки сначала легко и ненавязчиво, а затем более требовательно. – У тебя все хорошо? Ты какой-то бледный…

– Все ништяк, – натягиваю на лицо улыбку и поворачиваюсь к подруге. – Как сама?

В области солнечного сплетения все еще печет и ноет, но я не собираюсь грузить домовенка своими проблемами. Не хочу показывать ей, как мне хреново из-за этой заразы Кац. У Аськи сейчас впервые за долгое время глаза блестят. И по обыкновению подавленной она совсем не кажется.

– А я в Мафию выиграла, представляешь? – воодушевленно делится она. – Мы с Васей вдвоем выиграли.

– Я, кстати, знал, что ты мафия. Я комиссаром был, – упираюсь спиной в стену и впиваюсь в Асю внимательным взглядом. – Вот только никому об этом сообщить не успел – вы с Жигловым меня прикончили.

– Глеб, прости, – в глазах девчонки читается тревога. – Ты же не обижаешься?

– Да все нормально, ты чего? Это ж игра, – усмехаюсь я. – Просто, если честно, я не ожидал, что ты у нас такая ловкая притворщица. Даже меня вокруг пальца обвела.

– Говоря по правде, я и сама верила в то, что я мирный житель, – пожав плечами, отзывается она.

– Как это? – хмурюсь. – Ты же на пару с Жигловым каждую ночь мирных мочила?

– Да, знаю, это звучит странно, но иногда у меня получается саму себя запрограммировать, – объясняет Ася. – Вообще я врать не умею, но, если поверить в собственную ложь, она дается куда легче.

– Поверить в собственную ложь? – переспрашиваю я, пытаясь вникнуть в смысл ее слов. – Разве так бывает? Ты ведь все равно знаешь, что это ложь…

– Не совсем. Ты как бы внушаешь своему сознанию новую версию событий и переключаешься на нее, поэтому твой мозг не воспринимает это как обман, – возбужденно тараторит она.