Бунтарка

Запах дыма почти невыносим, но Вульф, не колеблясь, хватает кейс и, встав с колен, бросается сквозь пламя. Я утыкаюсь лицом в его шею, когда чувствую, как огонь обжигает мою кожу, но Вульф не останавливается. Он мчится по коридору, пробегая мимо кухни, и продолжает идти, пока мы не выходим через заднюю дверь на улицу. Вульф удаляется все дальше и дальше от дома, пока его ноги не подгибаются и он не падает на землю, ударяясь об нее коленями. Он кашляет, а я спускаюсь с его плеч и стягиваю рубашку с носа. Упав на траву, я глотаю воздух между приступами собственного кашля, а потом перекатываюсь на спину, пытаясь восстановить контроль над своим телом и над моими ноющими легкими.

– Давай, – наконец-то удается выдавить Вульфу. Сев на траву, он тянется ко мне. – Ты в порядке?

– Не знаю, что бы я без тебя делала в такой ситуации, – признаюсь я, и он подползает ближе.

– Кора, – шепчет он. Я притягиваю его к себе и обнимаю.

– Ты только что пробежал сквозь огонь. – Мой голос срывается. – Я думала, нам конец, и это не первый раз, когда меня посещает мысль о скорой смерти. А ты…

– Я всегда буду спасать тебяю. – Его губы касаются моего уха. – Черт возьми, ты не должна в этом сомневаться. Любой из нас сделал бы это.

Занятия самообороной с Беном, на которых мы отрабатывали формы захвата, не прошли даром, и теперь я вижу, что у них есть и другое применение. Я легко переворачиваю Вульфа на спину, и он удивленно охает, когда я седлаю его. Его руки опускаются на мои бедра, но я не собираюсь заниматься с ним сексом, ведь он у нас уже был несколько минут назад. Я стараюсь не думать о всякого рода интимных моментах, пока задираю одежду и осматриваю его кожу на предмет ожогов. На подоле его рубашки есть выжженные места, но, слава богу, Вульф цел.

– Ты просто чудо! – говорю я, слезая с него. – Я не знаю, как мы выжили.

– Кора! – раздается крик Аполлона.

– На заднем дворе! – кричу я в ответ.

Вульф поднимается на ноги, как раз когда Аполлон выходит из-за угла.

– Куда вы, мать вашу, подевались? – требует он ответа, останавливаясь перед нами. – Джейс сказал, что вы не выходили. – Тут его взгляд падает на лежащий на траве забытый футляр для виолончели, и он хмурит брови. – Вульф, только не говори, что ты вернулся за этим?

– Я подумал, что он ей понадобится, – пожимает он плечами.

– Это была необходимость или просто желание?

– Это всего лишь синонимы, – заканчивает Вульф. – Джейс купил эту виолончель для нее.

– Да ладно? – смеюсь я.

– Кстати, о Джейсе. – Аполлон смотрит на меня. – Вероятно, он собирается застрелить адвоката и ворваться в дом за тобой.

Я быстро возвращаюсь к особняку, который так недолго называла домом. Языки пламени уже вьются над его крышей, от давления и жара разбились стекла, а из верхних окон вырывается черный дым.

От особняка ничего не останется.

– Почему не слышно сирен? – спрашиваю я, следуя за Аполлоном, а Вульф идет позади нас с виолончелью.

– Больше никто не звонит в полицию, – отвечает Вульф мрачным голосом.

– Вот это да. Почему? – спрашиваю я.

– Потому что ты не знаешь, кто из полицейских приедет на вызов, – отвечает Аполлон. – И не знаешь, чего они потребуют взамен. Плюс теперь это дом Ричарда Джейкобса, и об этом знает весь гребаный район, так же как и о его связях. Так что никаких копов. Максимум, кого могут сюда вызвать, – это Цербера.

– Именно поэтому мы должны поскорее убраться отсюда, – ворчит Вульф.

Мы выходим из-за угла дома, и я вижу, как Джейс расслабляется и опускает плечи. Он направляет пистолет то на Ричарда, который смотрит на него со стоическим выражением на лице, то на рыдающую Марли.

– Нам нужно идти, – говорю я.

– А они? – спрашивает Джейс, а потом смотрит на виолончель в руках Вульфа и краснеет.

Интересно.

– Марли идет с нами, – пожимаю я плечами, и Ричард вскакивает на ноги, но Джейс толкает его обратно.

– Не надо! – молит он. – Она не виновата.

Марли Джейкобс.

Я жалею о том, что не задавала вопросы об ее отце.

Покачав головой, я отворачиваюсь, потому что не хочу смотреть на нее и уж точно не хочу допрашивать. Но суть дела ясна. С помощью Марли мы сможем надавить на ее отца.

– Марли останется со мной, – говорю я, приседая перед Ричардом. – Цербер думает, что знает, кто я, и Марли, вероятно, тоже, но я хочу, чтобы и ты кое-что узнал обо мне.

Я вижу, как двигается его горло, когда он тяжело сглатывает, а затем его взгляд мечется по сторонам.

От дома исходит такой жар, что мне отчаянно хочется уйти отсюда, но я остаюсь на месте, ожидая, когда Ричард обратит на меня внимание.

– Я слушаю, – наконец говорит он.

– Это мой город, и я без колебаний сожгу здесь все к чертовой матери, чтобы избавить его от такой заразы, как вы. Ты понял?

– Я понял. Только, пожалуйста, не трогай ее…

– Отпустите его, – говорю я поднимаясь. – Он знает, как нужно заметать следы, не правда ли, Дик?

Парни смотрят на меня со смесью благоговения и ужаса на лице, хотя, скорее, больше благоговения. Они и сами не совсем соблюдают правила, но просто не ожидали того же от меня.